Когда ночное небо наполнилось звездами, зажгли костры по кругу. Тогда Мут-па и Дар стали подавать еду. Когда они закончили работу, верховная мать увела Дар в сторону от круга света. Дар пошла за ней в темноту, не понимая, что делает и что ее ожидает. Они с Мут-па шли, пока не добрались до складки в скальной стене горного хребта. Свет звезд не проникал сюда, и здесь царила бы непроницаемая чернота, если бы не тусклый свет угольев догоревшего костра. Мут-па остановилась на краю тьмы и начала раздеваться.

— Сними одежду, — приказала она.

Когда Дар обнажилась, Мут-па взяла ее за руку и повела в темноту. Сначала Дар не видела ничего, кроме красноватого света угольев, и полагалась на Мут-па. Чем дальше она уходила во мрак, тем больше ее глаза к нему привыкали. Она видела, что свет угольев отражается от стен разлома в скале. То ли это было сделано руками орков, то ли так распорядилась природа, но вход в разлом напоминал по форме отверстие материнской утробы. У входа стояли два небольших медных котелка и маленькая деревянная миска. Мут-па подала Дар миску.

— Выпей это, — сказала она.

Дар пригубила напиток. Он оказался густым и горьковатым.

— Выпей все, — распорядилась Мут-па. Она проследила за тем, чтобы Дар выпила жидкость до конца, а потом взяла один из медных сосудов, — теперь ты должна очиститься, — сказала она и облила Дар с головы до ног водой, настоянной на травах, после чего Дар облила водой Мут-па.

Потом Мут-па велела Дар идти вперед. Разлом оказался входом в узкую пещеру с низким потолком. Красный свет угольев, оставшихся от нескольких костров, помогал найти дорогу. Мут-па велела Дар идти вдоль линии кострищ. Как только Дар проходила мимо очередного кострища, Мут-па запивала его водой. Мало-помалу позади Дар сгущался мрак. Горячий воздух пропитывался дымом и паром.

Вскоре туннель резко повернул, и Дар очутилась в круглом помещении с таким низким потолком, что попасть в него Дар смогла, только пригнувшись. В углублении на каменном полу тоже тлели угли.

— Сядь, — распорядилась Мут-па.

Дар села, скрестив ноги. Мут-па тоже села и вылила на угли остатки воды. Послышалось громкое шипение — и наступила полная темнота.

— У меня голова кружится, — призналась Дар.

— Дух покидает твое тело, — объяснила Мут-па.

Дар потрогала себя, но у нее онемели пальцы. Ей показалось, что пол под ней растворяется, что она вот-вот упадет, провалится в бездну. Дар попыталась побороть это ощущение и обратилась к Мут-па:

— Скажи мне, зачем я здесь. Что я должна сделать?

— Ты сказала, что говорила с Веласа-па. Быть может, поговоришь с ним еще раз.

— Но он же мертв.

— Да. Вот почему ты здесь. Только духи могут говорить с духами.

— И я тоже стану мертвой?

— Ты можешь вернуться, — сказала Мут-па, — если того пожелает Мут ла.

— Тва, — проговорила Дар, — я не могу этого сделать.

Она попыталась подняться, но тело не слушалось ее. Все так онемело, что о наличии тела напоминала только боль ниже груди. Боль была жаркая и холодная одновременно, она растекалась все шире, и перед мысленным взором Дар представала дыра в груди. В эту дыру словно бы устремилась вся ее сущность.