— Грен-па! — крикнула Ми-па, — мать-Хорек и я пришли помочь тебе.

Мать постарше, с полными руками и ногами и на голову выше Дар, подошла к ним. Она быстро показала Дар, как сажать паши, и дала мешок с нарезанными на куски клубнями. Дар присоединилась к матерям, выстроившимся в цепочку вдоль поля, и начала работу. Копать землю было не так уж трудно, но тив был тяжелым орудием, предназначенным для более сильных рук, и работать им приходилось, сильно нагнувшись. Вскоре у Дар заболела спина. Она молчала, поглядывала на других матерей и перенимала у них навыки. Даже самые младшие из матерей трудились, не жалуясь. Тяжкая работа продолжалась до заката. Только тогда Грен-па наконец велела заканчивать.

По пути к пруду Грен-па заговорила с Дар впервые с того мгновения, как показала ей, как нужно сажать паши.

— Ты выглядишь как ребенок, а работаешь тяжело.

Дар растянула губы в улыбке.

— Шашав, Грен-па.

Матери, все время работавшие молча, теперь стали переговариваться. Слушая их разговоры, Дар обратила внимание на то, что взрослые матери, обращаясь друг к другу, опускают в именах «па». Разговоры большей частью касались матери по имени Фре и ее недавнего странствия в поисках супруга.

— Я слыхала, что ее возжелал сын сестры Так-гота, — сказала одна из матерей.

— И она тоже возжелала его, — сказала вторая.

— Это не важно, — сказала Грен-па, — его мутури не даст благословения. Фре придется поискать себе другого мужа.

— Бедняжка Фре! — сказала первая мать.

— Это печально, — согласилась Грен-па, — любовь Фре не была мудрой.

Она бросила на Дар многозначительный взгляд.

После купания Дар вместе с остальными матерями возвратилась в палату на вечернюю трапезу. Обнаружив, что Ковок-ма и остальные ее спутники до сих пор не вернулись, она спросила у Грен-па, когда возвратятся дозорные.

— До Ба Нити не вернутся, — ответила Грен-па, — если только не изловят вашавоки.

— Ты стала первой, кого поймали за шесть зим, — добавила другая мать, — так что не жди своего велазула назад вскорости.

Дар покраснела. Слово «велазул», видимо, переводилось как «возлюбленный» или «любовник», хотя она точно не знала, что это означает у орков. Но спросить было неудобно, поэтому Дар так и не поняла, осуждала ее эта мать или выразила понимание и сочувствие.

Как только после матерей поели сыновья, в доме стали готовиться ко сну. Семьи собрались в своих спальнях, Дар удалилась в свою пустую комнату. Когда огонь в очаге догорел и в ханмути стало темно, до Дар донеслись звуки, свидетельствующие о близости между матерями и их супругами. Дар стало неловко, и она повернулась на другой бок, спиной к арочной двери. Без Ковока Дар была вынуждена улечься на полу. Пол был жесткий, так что спина у Дар разболелась еще сильнее, и вдобавок ей было очень тоскливо от одиночества. Дар скучала по Ковоку. Дар думала о том, насколько он стал ей небезразличен. Из-за этого разговор матерей около пруда еще более встревожил ее.

«Если они решили, что любовь Фре лишена мудрости, что же они скажут обо мне?»

17

На следующий день, после целого дня работы на поле, Дар купалась с матерями, трудившимися вместе с ней. Трое из них были взрослыми — Грен, Тву и Дри, а две девочки — подростки Жи и Вра. Жи, у которой появились груди, с нетерпением ждала дня, когда она получит дар Мут ла.

— Мутури думает, что к осени мне сделают татуировку, — сказала она, — надеюсь, она права.