– Я думала, амазонки не служат темискирцам, – вмешалась Пирра.

– Меня изгнали из леса, – ответила Барсида. – Я единственная настоящая амазонка среди тех воительниц, что напали на магов в амфитеатре. Остальных девочек я тренировала на протяжении четырех лет в Темискире. На самом деле амазонки не имеют никакого отношения к этой операции. Впрочем, темискирцы намеревались вторгнуться в Аркадию, после того как произведут достаточно орихалка.

Пирра нахмурилась. Ластианакс постоянно отстаивал это предположение, но до сих пор она не верила ему отчасти потому, что знала: эту гипотезу маг почерпнул от Арки. Девушке очень не нравилось влияние, которое ученица оказывала на юношу. Это была одна из причин, по которым Пирра категорически отказывалась доверить девчонке живую лазурь.

– Почему ты помогаешь темискирцам уничтожать твой собственный народ? – резко спросила она.

С Барсиды мигом слетела вся ее насмешливая уверенность, которую она неустанно демонстрировала с момента их встречи. Амазонка помолчала.

– Потому что они меня изгнали.

– И правильно сделали, – пробормотал Петрокл.

Барсида пропустила это замечание мимо ушей.

– Лишь тот, кто когда-то жил в лесу, может понять, какие страдания испытываешь, когда тебя оттуда выгоняют, – заявила она с горечью. – Лучше бы они меня казнили. Изгнание хуже смерти.

Пирра подумала об Арке и о том, какая боль читалась в глазах девочки, когда она рассказывала о своем изгнании. А ведь в тот момент девушка решила, что это просто ловко разыгранное представление.

– Почему темискирцы сохранили тебе жизнь? – спросил Петрокл.

– Потому что я для них полезнее живая, нежели мертвая, – ответила Барсида.

Она указала на свой живот. Пирра заметила, что он слегка округлился, хотя сама амазонка выглядела худой и жилистой.

– Я жду ребенка от Алькандра, сына Ликурга. Филон целиком и полностью зависит от ума и способностей Алькандра, вот только опасается его, как чумы. Сохранив мне жизнь и взяв в заложники, Филон думает, что сможет им управлять. Вот болван.

– Ты беременна? – потрясенно выпалил Петрокл.

– Да. Тебя это удивляет, Ведро мочи?

– Не думал, что в тебе достаточно любви, чтобы родить ребенка, – скептически заметил Петрокл.

– Когда делаешь детей, вполне можно обойтись и без любви, – возразила Барсида, безрадостно усмехаясь.

Пирра поглядела на орлогиум и объявила:

– Полчаса прошло. Идемте.

Она снова нарисовала на потолке печать. На этот раз они с легкостью забрались на верхний этаж, сдвинув несколько стеллажей разной высоты вместе и использовав их как лестницу. До сих пор беглецам везло: когда они забрались в кухню, там никого не было. Просторное помещение, оборудованное большой каменной печью и многочисленными кастрюлями, отделялось от столовой высокой буфетной стойкой. Петрокл набросился на большую буханку хлеба, лежащую на разделочном столе, и мгновенно проглотил половину.

– Фо имя грифона, как фе эфо фкуфно! – восторженно простонал он, возводя глаза к потолку.

Вдруг раздался звук шагов: в столовую вошел какой-то солдат. Беглецы в панике замерли, потом поспешно спрятались за буфетной стойкой и, затаив дыхание, стали ждать. К счастью, темискирец просто зашел забрать свой значок, оставленный на столе во время обеда. Когда он ушел, Пирра протяжно выдохнула.

– Хорошо, теперь идем в комнаты начальства. Давайте поторопимся, темискирцы скоро заметят одну из проделанных нами дыр.

Девушка забралась на буфетную стойку и начертила на потолке еще одну печать.