Он закрыл глаза, по его лицу пробежала судорога, словно картины резни до сих пор стоят у него перед глазами. Арка сдвинула брови, не понимая, искренен он или разыгрывает комедию. У девочки сложилось впечатление, что этот человек может быть одновременно лживым и чистосердечным, сострадательным и равнодушным. Повелитель лемуров продолжал:

– Но хуже всего было, когда солдаты из моей роты наткнулись в городе на Бика. Никто не знал, что он тоже из напокцев. Тощий, он каждый день протискивался между прутьями решетки, защищавшей реку, а потом пролезал обратно. Мои солдаты пришли в ярость. Когда я их обнаружил, его топтали ногами вдесятером. Я приказал им прекратить, но оказалось слишком поздно: Бик уже умер. Ему было восемь лет.

Арка сжала колени, зубы и кулаки. Что-то подсказывало ей, что она еще слишком юна, чтобы с ней делились такими воспоминаниями.

Повелитель лемуров провел рукой по опущенным векам и продолжил:

– После осады я хотел отдать своих солдат под темискирский военный трибунал, но начальники ответили мне, что у моих подчиненных было на это право. Лишь напокских мальчиков младше семи лет защищал приказ олигархов. Остальное население для них являлось обычным мясом. После резни меня отправили в Гиперборею с особым заданием – успокоить Магистериум и возложить вину за резню на самих напокцев. Я выглядел очень убедительно, – проговорил он, горько улыбаясь.

– И что вы им сказали?

– Полуправду. Я объяснил, что в случившемся целиком и полностью виноват тогдашний воевода. Что его несколько раз уговаривали сдаться, а он постоянно отказывался. Что он заставил свой народ голодать ради спасения собственной головы. Что именно он спровоцировал массовую резню.

При виде возмущения на лице Арки маг криво усмехнулся.

– И министры оказались такими дураками, что поверили в это?! – потрясенно спросила девочка. – В Гиперборее полным-полно беженцев из Напоки, они же все свидетели, Совет не мог просто проигнорировать случившееся…

– Министры хотели мне поверить, – ответил повелитель лемуров, пожимая плечами. – Всегда куда проще верить палачам, а не жертвам.

Он встал и на пробу прокатился на коньках по льду. Чем дольше длился этот разговор, тем большее отвращение Арка питала к человеческой натуре.

– Вы все просто ужасные! – заявила она. – И вы, и Совет, и темискирцы. Все вы негодяи!

Казалось, ее порыв позабавил повелителя лемуров, хотя Арка совершенно не планировала его веселить. Девочке подумалось, что он находит их беседу развлекательной, словно они – снисходительный наставник и наивная ученица.

– Возможно, я и ужасный человек, но это определение несет в себе колоссальное упрощение и не описывает всех моих соплеменников, не находишь?

Он покатился по обледеневшему каналу. Двигался он так легко и непринужденно, словно родился с коньками на ногах. Раздраженная его добродушным тоном, Арка покатилась следом, широко отставив одну руку в сторону, чтобы махать ею, если понадобится срочно восстанавливать равновесие, а другой рукой сжимая недоеденную булочку.

– Война оправдывает наш образ жизни, а наш образ жизни оправдывается войной, – продолжал повелитель лемуров, закладывая руки за спину. – Без врага нет армии, без армии нет иерархии, без иерархии нет и Темискиры. Дело не в том, что темискирцы хотят войны, – они просто не могут без нее существовать.

Каналы стремительно проносились мимо них. Голос спутника Арки звучал размеренно, почти гипнотически. Девочка вспомнила, как он очаровал ее своими сладкими речами во время сражения в башне Силена.

– Впрочем, я не сообщил тебе ничего нового, не так ли? – спросил повелитель лемуров, поворачиваясь к ней.