Лиза Джейн Смит. Дочери тьмы
Ночной мир - 2
ГЛАВА 1
– Ровена, Кестрель и Джейд... – произнесла Мэри‑Линетт, когда они с Марком проходили мимо старой викторианской фермы.
– Что?..
– Ровена, Кестрель и Джейд. Так зовут девушек, которые скоро сюда приедут. – В руках у Мэри‑Линетт был складной стул, поэтому она лишь кивнула головой в сторону дома. – Это племянницы миссис Бердок. Ты что, забыл? Я же тебе говорила: они приезжают к ней жить!
– Что‑то не припомню, – буркнул Марк, поправляя на плече телескоп. Они с Мэри‑Линетт взбирались на холм, поросший толокнянкой. Краткий ответ означал – Мэри‑Линетт хорошо знала своего брата, – что он испытывает сильное смущение.
– У них прелестные имена. И сами они, должно быть, очень милые девушки. Во всяком случае, так говорит миссис Бердок.
– Миссис Бердок чокнутая.
– Нет. Она просто странная. А вчера она мне сказала, что все ее племянницы – писаные красавицы, что они великолепны, каждая по‑своему. Думаю, миссис Бердок преувеличивает, но она в этом убеждена.
– Тогда им нужно не сюда, а в Калифорнию, – как всегда, пробурчал себе под нос Марк, – позировать для модных журналов.
Наконец они добрались до вершины холма.
– Где тебе поставить телескоп?
– Прямо здесь.
Мэри‑Линетт опустила складной стул, слегка утоптала землю, чтобы ровно установить телескоп, и, как бы между прочим, сказала:
– Знаешь, я подумала, может, нам прийти сюда завтра и познакомиться с ними... ну, хотя бы просто поздороваться...
– Может, хватит? – резко оборвал ее Марк. – Я сам могу о себе позаботиться. Если я захочу встречаться с девушкой, то познакомлюсь с кем‑нибудь сам, без твоей помощи.
– Ну ладно, хорошо‑хорошо. Поосторожней с окуляром, пожалуйста...
– И что, по‑твоему, мы им скажем? Добро пожаловать в Вересковый Ручей, где никогда ничего не происходит? Где койотов больше, чем людей? Где единственным развлечением являются мышиные бега в баре «Золотой ручей» по субботам?
– Ну ладно тебе, успокойся... – вздохнула Мэри‑Линетт.
Она взглянула на младшего брата. Он стоял на вершине высокого холма, освещенного последними лучами заходящего солнца: здоровый загар, румянец на щеках... Его черные волосы блестели так же, как у Мэри‑Линетт, и глаза были такими же синими и ясными, а взгляд таким же живым. Сейчас просто невозможно было себе представить, что в жизни Марка был хоть один печальный день.
Однако в детстве Марк ужасно страдал от астмы и был худеньким – кожа да кости. Каждый вдох давался ему с трудом. Когда ему было всего два года, он, борясь со смертью, почти целый год провел в кислородной палатке. Мэри‑Линетт, которая была старше Марка всего на полтора года, каждый день спрашивала родителей, вернется ли когда‑нибудь ее маленький братик домой.
Ему выпало на долю тяжелое испытание. Малыш был в этой палатке совсем один, даже мама не могла его погладить по голове или поцеловать. И это не прошло бесследно. Домой он вернулся робким и пугливым, все время цеплялся за мамину руку, долго не мог заниматься спортом, как другие дети. И хотя все это было давным‑давно (в этом году Марк перешел в старшие классы), он по‑прежнему робел, а если его «доставали», мгновенно вспыхивал и мог наговорить лишнего.
Мэри‑Линетт хотелось, чтобы одна из приезжих девушек ему понравилась, чтобы он стал более раскованным, уверенным в себе. Может, ей как‑нибудь удастся это устроить...
– О чем ты задумалась? – подозрительно спросил Марк.
Мэри‑Линетт смутилась, заметив его пристальный взгляд. |