Изменить размер шрифта - +

 

Чамли нам лоцию дал. Весьма приличную, кстати, тщательно считанную, собственноручно проверенную. Но когда отдавал дискетку, оглядел меня с головы до ног, и этот его взгляд означал: «Не воображай, что я поверил. Тебе и лоция смыться не помешает». А я постаралась на него посмотреть с дивным здешним выражением: «Мне, милый, твое мнение совершенно фиолетово». Но получилось у меня или нет, я так и не знаю.

А после этого Чамли, по своему обыкновению, ушел куда-то со своим новым товарищем и Черепом. Я понимала, что мир этот космодромом не ограничивается, тут вокруг есть некий город или поселок, но я даже представить себе не могла, какие ужасные дела с криминальной окраской могут там твориться, поэтому даже не пыталась туда сунуться и посмотреть. А Чамли, конечно, ходил туда отдыхать и, как охотники говорили, оттягиваться. Но, я заметила, не все ходили. У многих, наверное, в своих машинах было дел по горло.

Бойцы меня просто затискали, когда Чамли ушел. Они ко мне пристали с напитками и советами, но у меня в голове был сумбур, и я почти ничего не понимала, кроме того, что никто не мог мне помочь по большому счету. Поэтому я им сказала, что мне надо пойти подумать, а потом поспать — и все согласились, что это правильно.

Я обняла Котика за шею, как тут полагалось ходить, когда хочешь изобразить совершенно наплевательское отношение ко всему, кроме любви, и мы ушли из штаба. И у Котика была фирменная равнодушная улыбочка ровно до тех пор, пока мы не поднялись к себе на борт и не задраили люк.

А в нашей каюте Котик встал на колени, обнял мои ноги и сказал снизу вверх:

— Девочка, а откуда ты прибыла на Мейну?

Я говорю:

— С Аллариа.

Котик кивнул и говорит:

— Нам с тобой самое время туда вернуться.

Я села на пол рядом с ним, чтоб смотреть глаза в глаза, и говорю:

— Дружище, Аллариа — это колония Мортиса. Да не просто колония, а гетто для генетически увечных. Но мы с тобой попадем не просто в гетто, а на каторгу при двойной силе тяжести. Я сравнительно привычная, а ты не выживешь. Y-хромосома — штука уязвимая.

Котик говорит:

— Я по-любому не выживу.

У меня прямо слезы на глаза навернулись, как он это сказал. С каким великолепным пофигизмом. И я говорю:

— Ты можешь остаться. Никаких проблем. Я доведу машину до места, а больше никому и не надо. Продержусь там как-нибудь эту минуту. В конце концов, я все равно в долгу у Козерога, он меня спас, а я ему с его друзьями за это отплачу. Но одна. Не хочу, чтоб ты гробанулся вместе со мной — зачем? И за что?

Тогда он дал мне подзатыльник. И говорит:

— Ты — мортисянская стерва, Луис. Вы на своем гадском Мортисе мужиков за людей не считаете, я наслышан. Ты, как все мортисянки, думаешь, что мальчики нужны только для развлечений, а друзьями они быть не могут. И что их перед серьезным делом можно отослать носик попудрить. Так?

Я почти рассердилась и говорю:

— Ты что, ты гонишь! Никогда я так не думала!

И тут он рассмеялся, и я поняла, что на самом деле он обо мне совсем не такого мнения. Просто хочет дать понять, что сам выбрал и мое общество, и приключения, с ним связанные. И что намерен со мной все поделить. И тогда мы стали целоваться, потому что были совсем не уверены, что у нас будет другое время на любовь. И получилось, что мы действительно сначала думали — только не о бое, а потом спали. И проснулись только следующим утром, перед самым стартом.

Мы с ним совершенно себя вручили Праматери, на ее милость.

 

Я все время старалась думать, что это — симулятор. Симулятор и все. Ни мы тут никого не можем убить, ни нас никто не убьет. Просто симулятор. Если облажаемся — нас просто выкинет из программы, а потом инструктор скажет, что мы огребли пересдачу.

Быстрый переход