|
А я слева обманный выпад провел, а потом подскочил и выдал серию по корпусу. У него на миг дыханье перехватило, а я подсечку, а сам сверху – и в горло его ткнул, легонько, понятно, просто показать – убит, мол. Вскочил и руку ему протягиваю. Арчет за руку уцепился, встал, ухмыляется во весь рот и горло потирает. – Ловко ты меня свалил, – говорит. – Хорошо работаешь. Как эта штука называется? – Бокс, – говорю, – если что, могу показать. Но только взамен на твою. – Договорились. Я к остальным повернулся. – Ну что, – спрашиваю, – еще желающие есть? – Есть! Обернулся – точно, Кара. – Тебе что, – спрашиваю, – вчерашнего мало? А она на меня такими невинными глазками смотрит. – Так то вчера было, – отвечает, – а сегодня уже новый день. Или боишься? – и лукаво так улыбается. Мне-то, в принципе, все эти подначки мимо ушей проскакивают. Но уж больно она меня разозлила. – Ладно, – говорю, – давай. Бог троицу любит. Оглянулся – а олухи по сторонам заранее пасти разинули – спектакль смотреть приготовились. – Покажи ему, Кара, – орут, – а то зазнаваться начнет! Ну, хорошо, думаю, глядите. Будет вам сейчас опера в трех действиях, с горячими закусками в антракте. Эх, мало меня, видно, капитан учил. Сколько раз повторял: «Самое страшное на войне, Малахов, это недооценка противника. Если ты решил, что противник глупей тебя, значит, это он тебя переиграл. Запомни это хорошо, Сергей, а то ведь у тебя действие нет-нет, да мысли опережает». Мне бы, дураку, вспомнить, как она меня вчера об землю приложила – так нет же. Девчонка наглая, думаю, что с нее взять? Ох, и дурак. Смотрю – а рыжая уже сапоги стягивает. Стащила, пару раз босыми пятками переступила, а потом раз – взяла и юбку скинула и осталась в одной своей парашютной блузке. А блузка-то короткая, еле бедра закрывает. Зато ноги все на виду. Я на эти ножки замечательные загляделся, а рыжая тем временем кивнула, подпрыгнула и ка-ак влепит мне с разворота пяткой в грудь – я и улетел метра на два. Встал, отряхнулся, и тут на меня словно рыжий вихрь налетел. От двух ударов кое-как уклонился, третий сблокировал – и чуть не взвыл, всю левую руку до локтя отшиб, – а четвертый пропустил. Ну и снова улетел. Лежу, ножками любуюсь – вид на них снизу просто замечательный открывается, – и до чего мне снова вставать не хочется – просто слов никаких нет. А Кара вокруг меня кругами ходит, точь-в- точь как кошка. Ладно, думаю, ножки ножками, а делать что-то нужно. То, что она троих таких, как я, запросто раскидает – это уже и ежику понятно. Но ведь и проигрывать-то страх как неохота. Ну, думаю, раз руками не выходит, давай, разведчик, головой начинать работать. А то она из тебя сейчас котлету по-киевски приготовит, на косточке. Поднялся я кое-как, и только рыжая в стойку стать приготовилась – ка-ак прыгнул! И попал. Пробился за счет массы, называется. Шлепнулись мы наземь, она снизу, я сверху, и тут я ее руками за бедра облапил – и вверх. Как она завизжала! Сразу все приемы из головки повылетали. Отмахивается от меня, словно от мухи. Я ее еще по щекам легонько хлестнул и вскочил. |
