– С нами не случилось ничего плохого. – Взгляд Вики упорно избегал мужчину, стоявшего напротив нее. – Почему бы нам не продолжить прежние отношения?

– Потому что они ведут в никуда!

Каждое отрывистое слово заставляло женщину содрогаться.

– Вики, я устал оттого, что считаюсь всего‑навсего твоим приятелем. Ты должна осознать, что я...

– Заткнись! – Ее руки непроизвольно сжались в кулаки.

– Ну уж нет. – Он покачал головой. – На этот раз тебе придется выслушать.

– Это моя квартира. И я не обязана выслушивать всякий вздор.

– Придется, черт возьми. – Он встал прямо перед ней, раскачиваясь на пятках и тоже сжав руки в кулаки. Как ни хотелось ему схватить подругу за плечи и встряхнуть хорошенько, он не желал иметь дело с ее контратакой, которая, в чем он ничуть не сомневался, последовала бы неминуемо. Перебранка на тему «кто здесь больший шовинист?» в данной ситуации ничего не добавила бы.

– Такой разговор я завел не в первый раз, Вики, и, между прочим, не в последний, так что лучше бы тебе с этим смириться. Я люблю тебя. Я хочу жить с тобой. Почему тебе так трудно осознать это?

– А почему бы тебе просто не принять меня и нас, такой, какая я есть? Какими мы являемся на самом деле. – Слова она произносила с трудом, сквозь сжатые зубы.

Селуччи откинул со лба непослушную прядь и безуспешно попытался привести в норму дыхание.

– Последние пять проклятых лет я только тем и занимаюсь, что принимаю тебя и нас. Наступило время встретиться где‑то посередине.

– Убирайся.

– Что?

– Убирайся вон из моей квартиры! НЕМЕДЛЕННО!

Дрожа от необходимости крепко держать себя в руках, Майк обошел подругу и схватил с крючка у двери пальто. Просовывая руки в рукава, он обернулся. Собственный гнев не позволил ему определить, что означает выражение ее лица.

– Только еще одна вещь, Вики. Я все же не твой чертов отец.

Дверь за ним захлопнулась с такой силой, что ее оказалось достаточно, чтобы сотряслось все здание.

Буквально через мгновенье она опять распахнулась.

– И не забудь позвонить своей матери!

Кофейная кружка, ударившаяся о дверь, разлетелась на тысячи осколков.

– И что же ты сделала?

– Сделала что? – взорвалась Вики. Кратко передавая Генри суть разгоревшегося спора, она ухитрилась снова прийти почти в то же самое состояние. Не помогло даже то, что женщина знала, что ей следовало бы помалкивать, но, когда Фицрой спросил, что ее беспокоит, она, как оказалось, не смогла удержаться и пересказала приведшую ее в такое бешенство перепалку со всеми подробностями.

– Ты позвонила матери?

– Нет, не позвонила. – Она повернулась лицом к окну, поправила очки и упрямо уставилась в темноту. – У меня, знаешь ли, было не совсем подходящее настроение, чтобы разговаривать с ней. Вместо этого я отправилась в отдел розыска пропавших и поместила на доску объявлений информацию о мистере Симмонсе, скрывающемся под именем О'Коннор.

– И от этого сразу почувствовала себя лучше?

– Нет. Для этого мне надо было, пожалуй, воспользоваться настоящими гвоздями.

Остроумное замечание, высказанное с обезоруживающей искренностью. Даже через всю комнату вампир ощущал исходившие от нее пульсирующие волны гнева. Теперь он жалел о том, что задал Вики этот вопрос, не проигнорировал ее настроение, и ему пришлось принять участие в подробном анализе отношений детектива‑сержанта Майкла Селуччи и его подруги, а также ее неспособности связать себя определенными обязательствами.