– Я хочу научиться у вас, – продолжала она. – Я хочу сделать все, что могу, чтобы помочь вам. Отблагодарить вас. Я хочу, чтобы вы научили меня этому.

– Чему? – тихо, осторожно спросил я.

Она облизнула губы.

– Всему. Покажите мне все.

– Ты уверена? – спросил я.

Она кивнула, широко раскрыв глаза. Зрачки ее расширились, пока вокруг них не осталось узкого кольца голубого.

– Научите меня, – прошептала она.

Я коснулся ее лица пальцами правой руки.

– Стань на колени, – сказал я. – Закрой глаза.

Она повиновалась, дрожа; дыхание ее участилось от возбуждения.

Но это прекратилось, как только я снял кувшин ледяной воды с каминной полки и вылил ей на голову.

Она взвизгнула и опрокинулась навзничь. Прошло, наверное, десять секунд, прежде чем Молли оправилась от шока, и к этому времени она задыхалась и дрожала, раскрыв глаза еще шире от потрясения и замешательства – ну и от скрытой боли.

Я повернулся к ней и тоже опустился на карачки, чтобы смотреть ей в лицо.

– Урок первый. Этого не будет, Молли, – произнес я все тем же спокойным, мягким тоном. – Вбей это себе в голову прямо сейчас. Этого не будет никогда.

Нижняя губа ее дрогнула, и она низко опустила голову. Плечи ее тряслись.

Я дал себе виртуальный подзатыльник и, взяв с дивана одеяло, накинул ей на плечи.

– Иди к огню, согрейся.

Не сразу, но она взяла себя в руки и подобралась к камину. Съежилась под одеялом, мокрая, униженная.

– Вы знали, – произнесла она дрожащим голосом. – Что я… сделаю это.

– Почти уверен был, – подтвердил я.

– Заглянув мне в душу?

– Вовсе не из‑за этого, – возразил я. – Я догадался, что, должно быть, у тебя имелся повод, по которому ты не обратилась ко мне за помощью, когда обнаружила в себе способности. Что, судя по всему, ты некоторое время интересовалась мною. Ведь к любимому рок‑кумиру не приходят бренчать на гитаре, выставляя себя полнейшим неучем.

Она поежилась и покраснела еще сильнее.

– Нет. Все не так…

Очень даже так. Впрочем, для первого раза я взгрел ее достаточно сильно.

– Ну, если ты так говоришь… – кивнул я. – Молли, вы с твоей мамой можете цапаться как кошка с собакой, но у вас с ней гораздо больше общего, чем тебе кажется.

– Неправда это.

– Это банальность, и все же: многие молодые женщины ищут себе мужчину, похожего на их отца. Твой папа сражается с чудовищами. Твой папа спас маму от дракона. Я освободил тебя из Арктис‑Тора. Ты не находишь никакого сходства?

Она открыла рот, но ничего не сказала, а хмуро уставилась на огонь. Не сердито уставилась. Скорее упрямо.

– Плюс к этому тебя как следует напугали. Тебе негде жить. А я – тот парень, который пытается помочь тебе. – Я покачал головой. – Но даже если бы это не было связано с магией, этого бы все равно не случилось. Я совершал в жизни разные поступки, которыми не могу гордиться. Но я никогда в жизни не злоупотреблю твоим доверием. Наши взаимоотношения не будут отношениями равных. Я учу. Ты учишься. Я говорю тебе сделать что‑то, и ты, черт подери, это делаешь.

Что‑то такое, тинейджерское, упрямое мелькнуло в ее глазах.

– Даже не думай, – сказал я. – Молли, одно дело быть продырявленной во всех возможных местах, и татутированной, и с волосами дикого цвета – просто потому, что тебе тошно жить по правилам. Но то, чем мы занимаемся сейчас, – совсем другое дело.