– Я умерла, – произнесла она. – Я умерла, и это Ад.

Я фыркнул.

– Если ты не способна контролировать себя хотя бы до такой степени, чтобы окончить среднюю школу и ужиться с родными тебе людьми, которые тебя любят, ты уж точно не сможешь контролировать себя в том, чему я тебя буду учить.

– Но… но…

– Считай возвращение домой длительным курсом почтительности и самоконтроля, – ободряюще сказал я. – Я буду связываться с твоими родителями не реже, чем раз в неделю. Ты будешь заниматься со мной до начала занятий в школе, а потом начнешь получать от меня книги и задания на дом…

– Задания на дом? – почти простонала она.

– Не перебивай. Домашние задания только на выходные. Заниматься тогда будем вечерами по пятницам и субботам.

– Пятницам и суббо… – Она осеклась, вздохнула и сникла. – Ад. Я в Аду.

– Это еще цветочки. Я так понимаю, ты ведешь половую жизнь?

Она порозовела и спрятала лицо в ладонях.

– Я… я… Ну, ладно. Я девственница.

Я пристально посмотрел на нее.

Она подняла на меня взгляд и покраснела еще сильнее.

– Чисто технически.

– Технически, – хмыкнул я.

– Э… Ну, я… типа, занималась открытиями. Изучала места.

– Ясно, – кивнул я. – Ну что ж, Магеллан, никаких больше открытий и новых мест, куда не ступала нога человека, – до тех пор, пока не освоишься с профессией. Секс здорово запутывает ситуацию, а для тебя это может обернуться бедой.

– Но…

– Да, и никаких исследований в одиночку.

Она уставилась на меня, словно в первый раз увидела.

– Почему?

– Ослепнешь, – бросил я и пошел через двор к крыльцу.

– Вы шутите, – пробормотала она, потом спохватилась и поспешила за мной. – Это шутка, правда? А, Гарри?

Я поднялся на крыльцо, не отвечая. Молли плелась за мной с обреченным видом – ни дать ни взять осужденный преступник, до последней минуты надеющийся на помилование от губернатора. Однако когда двери распахнулись и на нее с радостным визгом обрушилась вся ее родня, она буквально просияла.

Я вежливо поболтал со всеми с минуту, пока ко мне не прихромал Мыш, виляя хвостом и ухмыляясь до ушей. Нос его был перепачкан чем‑то – то ли медовой горчицей, то ли кетчупом. Я пристегнул поводок к ошейнику и повел его к машине.

Прежде чем я успел взяться за ручку, меня догнала Черити. Я поднял бровь и подождал, пока она отдышится.

– Вы им сказали? – выпалила она. – Кем я была?

– Конечно, нет, – обиделся я.

Она чуть обмякла от облегчения.

– Ох…

– Всегда пожалуйста, – хмыкнул я.

Она нахмурилась.

– Если вы причините зло моей девочке, я лично приду в тот чулан, который вы называете своим офисом, и вышвырну вас из окна. Вы поняли?

– Смерть путем выбрасывания из окна, куда уж яснее.

Хмурое лицо ее чуть дрогнуло, а потом она резко тряхнула головой, обняла меня с силой, от которой у меня едва не треснули ребра, и, не сказав больше ни слова, вернулась в дом.

Мыш сидел рядом со мной, вздыхая и счастливо ухмыляясь.

Я вернулся домой и лег спать.

Следующий день я провел в своей лаборатории, стараясь записать все, что произошло, пока я ничего не забыл. Боб стоял на столе рядом с тетрадью, помогая мне уточнять детали.

– Да, – спохватился он. – Я понял, что было не так в схеме Маленького Чикаго.