|
Я написал рапорт и этот факт будет обнародован в самое ближайшее время. Ни один мускул не дрогнул на лице доктора Но. Никакого интереса. – Как впрочем, – продолжил Бонд, – и многое другое. Но раз уж мы затеяли серьезный разговор, оставим все как есть, прошу вас. Вы очень интересный человек, но к чему вам вызывать лишний интерес к своей персоне? С вами случилось несчастье – вы потеряли руки и носите протезы. Эта участь постигла многих, кто был ранен на войне. Вы также носите контактные линзы вместо очков и используете карманную рацию вместо звонка для вызова слуг. У вас, наверняка, есть и другие забавные штучки. Но несмотря на это, доктор Но, вы всего лишь человек, который спит и ест, как и все люди... Приберегите ваши штучки для землекопов. Я и не такое видал. Доктор Но слегка наклонил голову. – Хорошо сказано, мистер Бонд. Я принимаю ваш урок. Вы безусловно правы, у меня есть свои маленькие слабости, так как долгое время я жил среди людей недостойных. Но все же, будьте осторожны, я ведь технарь. Я пригоняю инструмент к материи, и у меня имеется богатый выбор инструментов специально для упорных материалов. Но продолжайте, мне очень приятно беседовать с таким умным человеком как вы. Очень редко мне доводится говорить на равных. Я хотел бы поведать вам историю самого выдающегося человека в мире. Вы первый, кто услышит эту историю, так как до сегодняшнего дня я ее никому не рассказывал. Вы единственный человек, который способен оценить ее по достоинству. А также, – доктор Но выдержал паузу, – оставить ее при себе. Последнее замечание относится также и к мадемуазель. Ну вот! Занавес приподнимается, но ни Бонд, ни Ханничайлд никогда никому не смогут рассказать о том, что они здесь видели и слышали. Теперь Бонд знал точно: доктор Но очень силен и хорошо экипирован. Тем не менее, он сделал последнюю попытку. – Не стоит, – проговорил он вяло, – впутывать девушку в наши дела. Она не имеет ко мне никакого отношения. Я увидел ее впервые здесь, на пляже, вчера утром. Она собирала ракушки. И так как ваши люди сломали ее лодку, я вынужден был взять ее с собой. Отправьте ее домой. Она будет молчать. Она даст вам слово. – Я буду молчать?! – возмутилась Ханничайлд. – Я все расскажу. Я не хочу домой – я остаюсь с вами. – Вы мне уже надоели, – заявил Бонд ледяным тоном. – Послушайте, – сказал доктор Но, блаженно улыбаясь. – Не разыгрывайте из себя героев! Это ни к чему. Никто никогда не возвращался с этого острова. Никто, слышите? Не надо ни спорить, ни пытаться меня задобрить – это совершенно бесполезно. Бонд посмотрел на Ханни, улыбаясь: – Сам не знаю, что я говорю, Ханни. Я очень хочу, чтобы вы остались со мной. Послушаем вместе, что нам расскажет этот маньяк. – Это правда, мистер Бонд, – тихо сказал доктор Но, – я маньяк. Великие ученые, художники, философы, святые – все маньяки. Я, видите ли, страдаю манией власти. Она придает моей жизни смысл, и именно потому я здесь. И вы тоже. И Крэб Ки не совсем обычный остров тоже именно поэтому. Бонд допил свой стакан и налил другой. – Это не удивительно, – сказал он степенно. – Знакомая история. Мир полон людей, которые мнят себя то королем Англии, то президентом Соединенных Штатов, то самим Господом Богом. Сумасшедшие дома ими просто переполнены. Разница лишь в том, что вместо того, чтобы отдыхать в государственной или частной клинике, вы построили себе индивидуальную психушку. Но я пытаюсь понять как вы, находясь здесь, в полной изоляции от остального человечества, строите иллюзии о мировом господстве. |
