«Быть может, я просто ошибалась… Добыча тоже может испортиться. Возможно, всё происшедшее было… случайным стечением жутких, но никак не связанных обстоятельств. Любая собака могла съесть ту добычу, в краже которой потом обвинили Луну. Лисёнка могло убить и оставить возле нашего лагеря какое-то другое существо. А Шёпота. На него могли напасть койоты…» – твердила себе Гроза Но, чем больше она пыталась убедить себя в этом, тем сильнее нарастала в ней тревога. А не обманывает ли она саму себя такими версиями? Гроза попыталась отбросить навязчивые сомнения. Ведь койоты действительно были плохими существами. Кто в их стае мог сравниться с ними в злобности и порочности? Общительная добрячка Дейзи? Хромой с его бесконечным терпением и мудростью? Геройская Ветерок, спасшая щенков и всегда проявляющая благоразумие и доброжелательность? Счастливчик? Альфа? Солнышко? Микки, Щётка, Белла и Дротик?.. Они все были её стаей. А принадлежность к стае означала преданность ей. Как могла Гроза обвинять кого-то из них? Тем более что никто из них даже не подумал обвинять её. Всем этим событиям должно быть какое-то другое объяснение. И она обязательно его найдёт!

Альфа и Счастливчик уже поели. Они слопали огромные куски, уже не заботясь о том, что достанется низшим по рангу собакам. И так по всему выходило, что Солнышко придётся доедать половину второй оленухи! После Альфы и Беты к дичи подошёл Хромой. Облизываясь, он оторвал большой кусок от передней ноги оленухи…

Вопль, вырвавшийся из его глотки, был протяжным и жутким. Эхо ужасной, мучительной боли разнеслось по всему лагерю. Собаки вздрогнули, съёжились, прижали испуганно уши. Кувыркушка, Грызушка, Пушинка и Крошка спрятались за спиной Альфы. То же самое захотелось сделать и Грозе.

Её ноздри защипал запах крови. Крови не оленьей, а собачьей – свежей и пугающей.

Хромой отшатнулся от кучи, задыхаясь и сплёвывая кровь. В мгновение ока Кусака и Дейзи перепрыгнули поляну и подскочили к Третьему вожаку стаи. За ними к Хромому подбежал Щётка. Солнышко привстала на лапы, взглянула на кровь, сочащуюся из пасти пса, и рухнула в обморок на траву. Альфа оторвалась от щенят и тоже поспешила к Хромому. Вслед за ней вскочили и остальные собаки; морды у всех перекосило жутким испугом и смятением.

– Всё хорошо, Хромой, открой пасть… – с завидным спокойствием в голосе приговаривала Кусака. Хромой испустил ещё один сдавленный, булькающий вопль, потряс головой и, потеряв устойчивость, пошатнулся. Дейзи пробежалась по кругу, затем вдруг встала на задние лапы и толкнула его. Пёс тяжело упал на бок.

– Извини! – воскликнула Дейзи.

– Ну, дай же мне посмотреть, – всё так же невозмутимо попросила Кусака. Хромой, наконец, раскрыл пасть, и собака охнула: – Ой, надо же!..

Но тут же моментально собралась и скомандовала:

– Дейзи, положи ему лапы на голову, и не давай шевелиться.

Дейзи повиновалась, благо, на помощь ей пришел Микки.

– Хромой, будет больно. Постарайся не дёргаться! – Кусака засунула свою маленькую лапку в пасть псу и когтями извлекла из неё что-то непонятное. На траву упал кусок… чего именно, Гроза не поняла. Но походил этот кусок на блестящую каплю крови размером с её коготь. Хромой снова взвыл.

– Дай Кусаке сделать своё дело, – сказала Альфа, положив лапу псу на плечо. А затем повернулась и обнюхала добычу.

Мрачное предчувствие толкнуло Грозу вперёд. Обойдя корчившегося Хромого с лапой Кусаки в раскрытой, окровавленной пасти, она остановилась у оленьей ноги и стала рассматривать место, от которого он откусил. Из-за её плеча в ногу оленухи вонзил свой взгляд и Дротик. Под вырванным куском мяса торчали… странные осколки.