|
— Когда мужчины возвращаются, это всегда праздник, — пояснил Хостеттер. Они вошли в опрятный бревенчатый домик, принадлежавший Вепплоу, его сыну и невестке. Тут жила Джоан. Все присутствующие принялись здороваться с Хостеттером, передавали из рук в руки большой кувшин. Джоан весь вечер не сводила глаз с Лена и почти не разговаривала. Ближе к ночи пришел Гутиэррез. Он был мертвецки пьян и так пристально смотрел на Лена, что тот не выдержал и спросил, что ему нужно. — Я просто хотел получше разглядеть человека, который так рвался сюда, — он вздохнул и вышел во двор. Вскоре к Лену подошел Хостеттер и похлопал его по плечу: — Пойдем, Ленни. Ты ведь не хочешь провести эту ночь на полу? Казалось, Хостеттер пребывал в отличном расположении духа. Лен последовал за ним. Они шли по полусонным безлюдным улочкам Фол Крика, и Лен рассказал Хостеттеру о Гутиэррезе. — Бедняга Джулио, — вздохнул тот, — последнее время он немного не в себе. — А что с ним случилось? — Три года он работал на Барторстаун и в конце концов выяснил, что ничего хорошего в этом нет. Прости, но я не могу всего рассказать тебе, Лен. Пока не могу. — О чем рассказать? — Нам придется спать на полу, в лачуге холостяка, и это не так уж плохо. Главное — хорошая компания. Лачуга холостяка оказалась огромным двухэтажным особняком, похожим на другие дома Фол Крика, но с достроенными позднее крыльями. Комната Хостеттера располагалась в самом конце одного из этих крыльев. Под окнами росли сосны, наполняя комнату смолистым ароматом. Одеялами их снабдил Вепплоу. Хостеттер расстелил свое одеяло на кровати, уселся и принялся снимать сапоги. — И что же, она понравилась тебе? — вдруг спросил он. — Кто? — с деланным равнодушием спросил Лен, хотя прекрасно знал, о ком пойдет речь. — Джоан Вепплоу. — Трудно сказать. Я ее почти не знаю. — Тем не менее, ты весь вечер не сводил с нее глаз, — Хостеттер рассмеялся. — Я думаю о гораздо, более серьезных вещах, чем какая?то девчонка, — и Лен завернулся в одеяло. Хостеттер задул свечу и через несколько минут захрапел, а Лен долго еще ворочался без сна. Все было необычным, все волновало его — запах хвои, ночные шорохи за окном. Он чувствовал себя ужасно, настолько ужасно, что разозлился на весь мир и изо всей силы ударил в стену пяткой. Эта выходка была настолько ребяческой, что неожиданно для себя Лен рассмеялся и вдруг вспомнил о Джоан Вепплоу. Когда он открыл глаза, было утро, и Хостеттер уже успел куда?то сходить. — Дать тебе чистую рубашку? — спросил он. — Не отказался бы. — Тогда одевайся, и побыстрее. Исо хочет, чтобы ты присутствовал. Лен что?то пробормотал, скорчив недовольную гримасу, однако побрился, умылся, одел принесенную Хостеттером рубашку и направился вместе с ним к дому Шермэна. Венчание прошло очень быстро. Эмити была в чужом платье, но выглядела опрятно и подтянуто, лицо Исо ничего не выражало. Молодой невысокий священник непрерывно покачивался, и это раздражало Лена. Шермэн, его жена и Хостеттер стояли в стороне. Когда все закончилось, Мэри Шермэн обняла Эмити, а Лен неловко пожал руку Исо. Он собрался было уходить, но его остановил Шермэн: — Я бы хотел, чтобы вы ненадолго остались здесь, — он открыл дверь в гостиную, и Лен увидел семерых незнакомцев, сидящих за столом. — Не беспокойтесь ни о чем, — сказал Шермэн и подтолкнул их в гостиную. — Садитесь. Я хочу, чтобы вы поговорили с этими людьми. Они сели в ряд, тесно прижавшись друг к другу. Рядом расположился Шермэн. |
