Лицо Кинга смягчилось.

— У нас было меньше половины штатного количества агентов. Отчасти это был выбор Риттера, отчасти правительства.

— Но разве Риттер не хотел, чтобы у него было по возможности больше охраны?

— Он не доверял нам, — сказал Кинг. — Мы же были людьми из администрации, своими для нее людьми. А он; хоть и состоял в Конгрессе, оставался человеком со стороны.

— И все-таки это не объясняет, почему в тот день охрана была расставлена так безобразно.

— Риттеру я, похоже, нравился. Когда я дежурил, то неизменно прикрывал его со спины. Он был уверен, что народ любит его, что никто не поднимет на него руку. Возможно, это ложное чувство безопасности зародилось в то время, когда он был проповедником. Руководителю его кампании, человеку по имени Сидней Морзе, такое положение не нравилось. Морзе всегда настаивал на том, чтобы рядом с Риттером постоянно находился по меньшей мере один агент. Остальным ребятам приходилось довольствоваться вторыми ролями.

— И когда толпа запаниковала, они оказались совершенно бесполезными.

— Насколько я понимаю, вы просмотрели запись.

— Да. И мне кажется, что руководителю охраны следовало бы настоять на правильной расстановке его людей.

— Боб Скотт служил в армии, сражался во Вьетнаме, даже в плену побывал. Хороший был малый, однако обладал свойством вечно влезать не в те драки, в какие следовало.

— Что с ним случилось потом?

— Оставил Службу. Основной удар принял на себя я, однако, как вы уже знаете, начальнику охраны тоже приходится в подобных случаях несладко. Я потерял его из виду. — Кинг помолчал, потом сказал: — Кроме всего прочего, он был очень охоч до стрельбы.

— Испытывал наслаждение, спуская курок? Не такая уж и редкость для бывших солдат. А Боб Скотт был в отеле, когда все произошло?

— Да. По временам он отправлялся с передовой командой к следующему месту остановки, однако на этот раз решил остаться в Баулингтоне. Уж не знаю почему.

— На записи Сидней Морзе стоял рядом с Риттером.

— Как обычно. У Риттера была дурная привычка забывать о времени, вот Морзе и держал его на коротком поводке.

— Я слышала, Морзе был человеком властным.

— Был. Морзе был как ртуть. Толстый малый с Западного побережья с никогда не останавливающимся мотором внутри. Вечно жевал конфеты, которые держал в левой руке, а в правой у него был сотовый телефон, по которому он рявкал приказы и улещивал журналистов.

— А как ладили Боб Скотт и Морзе?

— Они временами расходились во взглядах, но это нормально. У Боба были сложности с разводом, а у Морзе — младший брат, впутавшийся в какую-то дурную историю, и это Сиднея сильно угнетало. Так что у них со Скоттом было нечто общее.

— Я так понимаю, что вы, поскольку были в утренней смене, вечером легли пораньше?

Кинг в течение долгого мига вглядывался в нее.

— После дежурства я поужинал раньше обычного, да и завалился спать. А почему вас все это интересует, агент Максвелл?

— Пожалуйста, называйте меня Мишель. Я видела вас по телевизору после убийства Дженнингса. И после того, что со мной случилось, мне вдруг захотелось узнать о вас побольше. Кто были другие приставленные к Риттеру агенты? Состояла ли в команде Джоан Диллинджер?

Услышав этот вопрос, Кинг скривился:

— На вас микрофонов нет? Либо раздевайтесь и докажите мне, что они отсутствуют, либо запрыгивайте в байдарку и гребите куда-нибудь подальше.

— Микрофонов на мне нет. Но если вы считаете нужным, я могу раздеться.

— Чего вы от меня хотите?

— Ответа на свой вопрос.