– Согласен, Валерьян Вениаминович, слушаю.

И голос у Вити стал гуще, тверже.

– Я сейчас объявлю учебную тревогу с эвакуацией всех помещений. Вы отвечаете за верхнюю часть башни – от крыши по десятый уровень. Ваша задача: проверить, все ли покинули помещения, в каком состоянии оставили – вырублен ли ток, перекрыли ли краны, газ… ну, не мне вам объяснять. Неполадки и виновных записывайте. В помощники можете взять Панкратова или Анатолия Андреевича – на ваше усмотрение. До 37.00 эпицентра наверху должно быть чисто.

– Ясно. А низ?

– Низ я беру на себя. Там и встретимся.

– Но… поскольку мероприятие учебное, – вмешался Любарский, – я хотел бы остаться, не прерывать…

– Смешной разговор, Варфоломей Дормидонтович, – отчеканил Буров, повернув к нему лицо, – это же приказ.

Пец отключился. Наверху дело было на мази. Секунду он колебался: зайти в кабинет напротив или связаться? По телесвязи врать было сподручней. Набрал код. В кабинете Корнева сидели те же двое.

– Валентин Осипович, вы назначаетесь исполняющим обязанности главного инженера Института. (Валя встал, лицо его на миг стало растерянно‑глуповатым, но тут же подтянулось и отвердело. Иерихонский выпрямился в кресле, выразил на физиономии удовлетворение происшедшим.) Пока временно. А там посмотрим… – И далее Валерьян Вениаминович, не утомляя себя разнообразием, повторил Синице слово в слово то же, что и Бурову, только ответственность на него возложил за низ баши и зону. – До 33.00 эпицентра ниже десятого уровня не должно остаться ни одного человека.

– Ясно, Валерьян Вениаминович, принято. А верх?

– Верх я беру на себя, – и Пец отключился.

«Кого бы еще назначить главным инженером? Впрочем, хватит и этих двоих. В том состоянии, в кое я их ввел (как это я удачно сказал: временно, а там посмотрим), люди проявляют чудеса усердия. Так, теперь общий аврал».

Он нажал зеленую кнопку общей связи. Сейчас его лицо под звуки сигнала внимания (удары гонга) повторилось на экранах в сотнях комнат, залов и вестибюлей башни.

– Внимание всем! – сказал директор. – Объявляю учебную тревогу, проверочную эвакуацию помещений Института. Приказываю прекратить все работы, кроме обеспечения внутреннего транспорта и связи. Контрольно‑пропускной группе прекратить впуск людей и машин в зону. Диспетчерам – свернуть погрузо‑разгрузочные работы, перекрыть впуск машин на спирали, очистить зону. Всем сотрудникам, за исключением служб низа, не позже 33.00 эпицентра или 16.00 Земли приказываю покинуть башню и зону. Ночная смена отменяется. Начало работы завтра в 8.00 Земли. Ответственность за эвакуацию сотрудников и соблюдение порядка возлагаю на моих заместителей Бурова и Синицу, а также на всех начальников отделов, лабораторий, мастерских и на старших групп. Связь с дирекцией с этого момента прекращается.

Но он не успел прекратить связь: вспыхнула лампочка экстренного вызова, на экране показался Петренко:

– А нам как быть. Валерьян Вениаминович?

«Да, в самом деле…»

– Где вы расположились со сборкой сети?

– Заняли вертолетное поле и площадку автостоянки.

– Так… («Это вне зоны, их не тронет? Все‑таки оттесним еще подальше».) Ближнюю часть вертодрома не занимайте, аппаратам тоже надо где‑то стоять. Расчистьте себе участок за ним – и действуйте. На вас приказ не распространяется. Как дела?

– Дотемна управимся с тремя самыми крупными заплатами.

– Дотемна? Нет, медленно. Хорошо бы их засветло накинуть на сеть.