В груди кольнул страх, а легкие заполнил леденящий холод. Рука была

холодной и твердой, словно сделанной из костей под тончайшей и хрупкой

кожей. Дэлайла отдернула свою руку, перекатившись на кровати, и услышала, как Давал подвинул кресло из другого конца комнаты и включил настольную

лампу.

– Что? – спросил он, глаза его были красными ото сна и большими от

тревоги. – Что случилось?

Дэлайла вытерла руку об одеяло, закрыв другой ладонью рот. Она

сдавленно всхлипнула. Она ведь знала, что держала чью-то руку, когда

проснулась. Знала.

– Я… – она начала, захлебываясь воздухом. – В моей руке что-то было.

Рука. Пальцы. Что-то, – она так сильно дрожала, что прижатой ко рту ладонью

чувствовала свое частое дыхание.

– Вот, Ди. Это был твой свитер.

Она перевела взгляд с сонного Давала на серый свитер в его руке. Ее

свитер, который она надела на прогулку с Гэвином.

А она еще чувствовала твердые пальцы своими, слышала ощутимое

потрескивание костей.

Дом забрался под ее свитер и попал сюда.

Глава девятнадцатая

Он

На следующий день за обедом Дэлайла молчала. Хотя молчание не совсем

правильно описывало ситуацию. Она сказала, что забыла обед, потому привела

его в кафетерий, а там едва говорила, почти все время их тридцатиминутного

перерыва глядя на стейк Солсбери и отрывая зелень от стеблей на тарелке с

брокколи на пару.

Она выглядела уставшей, с сонными глазами, и не могла усидеть ровно.

Казалось, что ее тяжелые веки вот-вот закроются. Она с каждым разом все

медленнее открывала глаза при моргании, и Гэвин постарался сесть как можно

ближе, чтобы его локоть, упирающийся в стол, помешал ей упасть лицом в

тарелку.

Он спрашивал ее утром, все ли в порядке, но она отмахнулась.

Он спросил снова после третьего урока, когда услышал, как она,

похрапывая, проспала почти всю лекцию мистера Бертона про правление в

США.

Оба раза она качала головой и слабо улыбалась, подавив зевоту.

– Я в порядке.

 Порядок.  Гэвин начинал ненавидеть это слово.

В такие моменты он понимал, как мало знает о девушках, об их мыслях и

чувствах, как они соотносятся с их словами, и как на это реагировать.

Конечно, он не знал, как ответить. Гэвин «встречался» с девушками, и это

означало, что они были вместе, пусть и короткое время, но он никогда еще не

был в отношениях «я твой парень, а ты моя девушка». Была Корнелия, но он

лишь раз поцеловал ее, и поцелуй получился сухим и бесчувственным. В ней не

было страсти – как и в их отношениях – поэтому они закончились так же

быстро, как и начались. Он не рос с родителями и не мог научиться у них, как

себя вести. У него не было братьев или сестер, как и друзей за пределами

интернета, чтобы узнать об этом и задать такие вопросы. В целом, об

отношениях между мужчиной и женщиной он знал по книгам и телевизору.

Но там не было историй о парне, дом которого был  живым и пытался

запугать до смерти его девушку, поэтому он понимал, что информация оттуда

ему не поможет.

К тому же, когда это Дэлайла делала или говорила, что он ожидал? Гэвин не

так часто общался с людьми, но он всегда наблюдал за ними, изучал разговоры

остальных, и Дэлайла отличалась от остальных в той же степени, как и он сам.

Он предполагал, что ее нужно как-то успокоить, но не знал, как.

– Ты не спала этой ночью? – спросил он, чувствуя укол вины в животе. Он

все еще помнил ее лицо, когда отодвинулся от нее в парке, слышал смятение в

ее голосе, когда она спросила, почему он не остановился, когда понял, что

происходит.