— Снимите его с дежурства!

Начальник поста достает полевую книжку.

— Что-нибудь не так? Я должен записать.

— Запишите, что я забираю его с собой. Сейчас же. Подготовьте приказ и проездные документы.

Приятно быть сильным и творить добро. Бергер думает об этом и еще о желтом зайце, купленном для Эмми.

S. Август, 1943. Париж, Орпи — Булонский лес.

Для Рейнике ночь давно уже превратилась в день, а вечер ничем не отличается от утра. Поэтому бригадефюрер более или менее бодр, когда под утро прилетает в Орли. Ночные рейсы самолетов «Люфтганзы» строжайше запрещены, но правило не действует, если пассажирами являются чины гестапо. Начальник Управления IV обергруппенфюрер Мюллер не стал долго уговаривать дежурного по министерству авиации, сказал только: «После приземления в Париже информируйте мою канцелярию!»— и повесил трубку.

В Орли Рейнике задерживается. Охрана аэродрома по учебной тревоге отрабатывает отражение авиации противника, и полковник — комендант базы отказывается выпустить бригадефюрера из штабного бункера.

Приходится сидеть и ждать, а ждать Рейнике не любит. Из бункера он звонит Бергеру в «Лютецию», но полковника там нет. Нет в штабе абвера и командира радиороты капитана Шустера. Дежурный пробует отыскать обоих на улице Курсель, где квартирует 621-я радиорота, однако через несколько минут выясняется, что оба они — в Булонском лесу.

— Я скоро буду,— говорит Рейнике дежурному.— Предупредите господ об этом и пригласите ко мне. Но не вместе. Первым — полковника Бергера.

«Интересно, как воспримет Бергер мой сюрприз?»—думает Рейнике час спустя, сидя в машине. Эта же мысль занимает его и тогда, когда он поднимается по лестнице штабного особняка в Булонском лесу.

В кабинете чисто и прохладно. Шторы задернуты. Рейнике мельком оглядывает стол — по инструкции на нем не должно быть ни клочка бумаги.

— С прибытием, бригадефюрер!

Бергер, выбритый и выспавшийся, в два шага доходит до середины комнаты. Он в штатском и на зависть элегантен. Белоснежная рубашка подпирает шею жестким от крахмала воротничком; манжеты выглядывают из рукавов ровно на сантиметр, не больше...

— Юстус? Я искал тебя в «Лютеции». Почему ты оказался здесь?

— Работа,— говорит Бергер.— Ну, как Берлин?

— Бранденбургские ворота все еще на месте...

— Я так и думал,— серьезно говорит Бергер и достает трубку.

— Да, да, кури. Шустер в приемной?

— Прикажешь позвать?

— Позже, сейчас я тебя кое-чем обрадую: скоро прибудет Гаузнер.

— Вот как? Насколько я знаю, он сидел в Гамбурге и благодарил Мюллера за забывчивость.

— Я отозвал его в свой штаб. Гаузнер умница, а опыта ему не занимать. Он начинал эаниматься Леграном и парижскими передатчиками раньше нас с тобой.

— Рад слышать. Но это не все?

Рейнике выдерживает паузу.

— Ты угадал. В Штутгарте организовывается новая контора — «Алеманише Арбейтскрайс». Канарис и Мюллер договорились, что она станет филиалом штаба и полностью нацелится на Женеву. Недавно там был Шелленберг.

— В Женеве?

— В Штутгарте. Ом виделся со Швартенбахом из швейцарской разведки и совещался с ним на вилле фон Стауница.

— О чем они говорили?

— Спроси что-нибудь полегче. Скорее всего новая комбинация Управления VI в отношении «Геомонд».