|
Система связей и «почтовых ящиков», отработанная Вальтером, пока не подводила, но это не означает, что ее следует сохранять навечно: любая шарада когда-нибудь разгадывается, если поломать голову. Оттягивая разгадку и отвлекая внимание БЮПО, Ширвиндт с помощью Грюна заваливает «Геомонд» письмами с самым невинным содержанием, посланными с разных концов Конфедерации. Некоторые из них не доходят до него, исчезают, осев, по всей видимости, в сумочке прилежной Элем. Ширвиндт ведет таким письмам учет и установил, что Элен выбирает те, где текст занимает мало места: очевидно, специалисты объяснили ей, какое значение имеют широкие поля при использовании тайнописи.
— БЮПО старается!—сказал Вальтер Грюну. — А если это немцы?—усомнился Грюн.— Они не станут долго ждать, повозится немного — и — готт мит унс! —шлепнут вас в ближайший теплый вечерок. А? Ширвиндт беззвучно засмеялся: так не вязалось «теплый вечерок» и «шлепнут». Сказал: — Не вижу смысла. Я для них — сущая находка. Дешифрованный, торчу на виду и, судя по корреспонденции, не сворачиваю работу. — Потому-то они вас и уберут! — Или, напротив, станут оберегать. Рассудите сами. С кем и каким образом я связан — не установлено. Какова моя информация — неизвестно. И вообще — сплошные «как», «почему», «кто» и «каким образом». И такая глупость: моя смерть, похороны, плюмажики на катафалке и секреты, ушедшие безвозвратно. Пока то да се, пока на мраморной досочке высекают мое фальшивое имя, где-то возникает кто-то, немцам абсолютно неизвестный, и, переняв группу, продолжает начатое... Грюн покачал головой. — Вы меня не убедили. В нашем деле формальная логика способна подвести под катастрофу. Не рассчитывайте, что немцы мыслят шаблонно. Стейниц был немец, и фантазии Гофмана питали германский дух. — Вы боитесь? — Да, за вас. — Ладно,—сказал Вальтер.— Лучше позаботьтесь, чтобы моя Элен не сидела без работы. — Так она из БЮПО или от немцев? Элен и Макс — две загадки, и каждая на свой лад.
Люцерн, Капельдаге. 5. Издательство «Нептун» — буклеты, проспекты, открытки с видами. Годовой оборот в пределах двадцати — двадцати двух тысяч франков. Владелец — политэмигрант, основал «Нептун» в 1935 году, холост, не пьет, не курит, не поддерживает отношений с местной немецкой колонией... Макс отмалчивается, когда Вальтер пытается поговорить по душам, не отрицая лишь одного — делового знакомства с бригадным полковником Лусто из 5-го отдела генштаба. Как в свое время Камбо, он поставил условие: никаких попыток проникнуть в частную жизнь и регулярная оплата в швейцарской валюте. — Сколько?—спросил Ширвиндт. — Тысяча франков в месяц,— сказал Макс— Остальное доплатит Лусто. Это была первая и последняя его откровенность, и она обезоружила Ширвиндта. Двойники, как правило, не признаются ни в чем; Макс представлял исключение, редкое, как зеленый алмаз... Вальтер пожал плечами. — Ну знаете ли!.. У вас странная манера добиваться доверия. Откуда вы знаете Лусто? — Долгая история. Если я расскажу, вы вряд ли поверите, так что лучше не касаться ее, но к гестапо я не имею отношения. Неубедительно? — Не очень,— сказал Ширвиндт.— Да вы это и сами понимаете. ...Поезд на Люцерн — в 13.05, и Вальтер гуляет по Старому городу, стуком трости распугивая ленивых голубей. Элен получила-таки долгожданный случай основательно похозяйничать в конторе. Ширвиндт предупредил ее, что вернется вечером, и дал возможность присутствовать при расчетах с рассыльным, принесшим билет. |
