— Мэрилин прожила в Ирландии два месяца. Она всё понимала.
И тут первый пилот объявил, что из-за погодных условий самолет приземлится в аэропорту Шаннона. Он извинился за задержку, которая, однако, составит всего два часа. В Дублине они будут к одиннадцати утра.
— О боже! — воскликнула Рия. — Мы опоздаем на похороны!
— Я иду на похороны этого болвана Джека Бреннана, — сказал Дэнни Линч.
Бернадетта посмотрела на него.
— А кто это?
— Один пьяный дурак. Его жена Герти все время крутилась у нас на Тара-роуд. Если бы Рия и дети были здесь, они бы тоже пошли туда. А теперь мне придется быть кем-то вроде их представителя.
— Это очень хорошо, — сказала Бернадетта. — Ты всегда думаешь о других.
— Я встретила по дороге леди Райан, — сказала старшей дочери Нора Джонсон. — Она сказала, что идет на похороны Джека.
— Ну, я думаю, что она, как и все мы, идет туда только из-за сочувствия бедной Герти.
— Ну да. На саму Герти ей было жалко потратить даже минуту своего драгоценного времени, — фыркнула Нора.
— Ах, мама, будь справедливой. Разве мы не говорили, что Герти следовало его бросить давным-давно?
— Говорили и были правы, но не с такой насмешкой, как леди Райан. Она обращалась с Герти как с тряпкой, о которую вытирают ноги.
— Мама, ты никогда ее не любила.
— А ты?
— Да нет, она ничего. Она веселая и нас расшевеливает, — ворчливо признала Хилари.
— Неправда. Она гладит вас по головке, а на самом деле ей на вас наплевать с высокого дерева. — Нора Джонсон редко меняла свое мнение о людях.
Задержка в аэропорту Шаннона казалась бесконечной. Шейла Мэйн позвонила сестре.
— Если мы не успеем на службу в церковь, то приедем прямо на кладбище, — сказала она.
Герти заплакала от благодарности.
— Ох, Шейла, если бы ты знала, сколько на свете добрых людей! Бедный Джек и не догадывался, что его так любят.
— Конечно, догадывался. Все знают, что вы были счастливой парой, — сказала Шейла.
Рия позвонила Мэрилин.
— Похоже, позавтракать нам так и не удастся, — сказала она.
— Значит, вы не узнаете, что готовлю я из рук вон плохо, — ответила Мэрилин.
— Жаль, что вы завтра улетаете. Мне бы хотелось, чтобы вы провели здесь еще пару дней.
— Я могу это сделать. Поговорим позже… Ах, да, чуть не забыла. Добро пожаловать домой!
— Джимми, вы не смогли бы спеть на похоронах «Panis Angelicus»? — спросила по телефону Герти.
— Герти, вы же знаете, мой голос никуда не годится… — начал он.
— Ох, Джимми, пожалуйста. Джек очень любил этот псалом, любил по-настоящему. Мне было бы очень приятно, если бы вы спели его.
— Герти, я думаю, он подходит скорее для свадеб, чем для похорон.
— Нет, там речь идет о Святом Причастии, так что он годится и для того и для другого.
— Ну, раз вы настаиваете, так уж и быть, — сказал Джимми Салливан. Он положил трубку и возвел глаза к небу. — Если на свете есть Бог, в чем я лично сильно сомневаюсь, то он отправит всех нас в ад за лицемерие.
— А что еще мы можем сделать? — спросила Фрэнсис.
— Мы могли бы набраться нахальства и сказать, что Джек был пьяной скотиной и что без него этот мир станет лучше, — предложил Джимми.
— Это было бы прекрасным утешением для вдовы и двоих детей, — усмехнулась Фрэнсис. |