|
Его зовут Шон. Они переписывались несколько недель. Джон не должен ни о чем волноваться — она прекрасно знает об опасностях общения в онлайн–чатах и открыла ящик для почты под вымышленным именем. Они с Шоном начали обмениваться реальной информацией, только когда она убедилась, что он не врет о себе. Шон уже не один год работает в Сети, подбирает сценаристов для разных телевизионных проектов. На этот раз проект его собственный, и он хочет взять ее в команду. Шон читал «Речные войны», и ему очень понравилось. Он считает, что роман незаслуженно обойден вниманием прессы, потому что, если бы это случилось иначе, любое другое издательство оторвало бы ее второй роман с руками. У нее сложилось самое хорошее впечатление об этом проекте, она убеждена, что сюжет зацепит огромную зрительскую аудиторию — сорокалетние или около того женщины свободных нравов занимаются беспорядочным сексом. (Очевидно, поколение бэби–бумеров предпочитает думать о себе как о сорокалетних, а не шестидесятилетних.) Они вместе работали над синопсисом, и если в Эн–би–си после первых четырех серий решат продолжить работу над проектом, она будет получать по пятнадцать тысяч за серию. Она не рассказывала об этом раньше, потому что не хотела его обнадеживать.
В какой‑то момент Джон понял, что Аманда уже не говорит, а пристально смотрит ему в глаза и ждет ответа. — Ты не хочешь, чтобы я этим занималась, — наконец сказала она. Он пытался выдавить из себя какой‑нибудь ответ, чтобы выиграть время на осмысление полученной информации. — Я этого не говорил. Просто это слишком неожиданно, вот и все. Аманда ждала, что он скажет дальше. — А как же «Рецепт несчастья»? — Мне отказали сто двадцать девять агентов. — Но они не соглашались, чтобы ты прислала им книгу. На самом‑то деле ее же никто не читал. — Это неважно. Никто и не прочитает. Скорее всего. — Объясни, почему ты хочешь связаться с этим проектом. — Я хочу писать. Это тоже способ писать. — Книги. Ты хотела писать книги. — И мне отказали все агенты, профессионально работающие в этой области. Джон резко встал и начал мерить шагами комнату. Что, если она права? Он гнал от себя мысль, что Аманда когда‑нибудь откажется от своего призвания, но, с другой стороны, упорство в определенный момент может перерасти в мазохизм. — Давай все как следует обдумаем. Чем я буду заниматься в Лос–Анджелесе? В газетах для меня там места нет. Придется найти другую работу. Мне повезло, что хоть эта есть. — Вот об этом и поговорим. Последовала пауза, достаточно долгая, чтобы он понял — то, что она собирается сказать, ему не понравится. — Тебе не обязательно ехать прямо сейчас. Ты можешь остаться работать здесь. Ну, знаешь, до тех пор, пока мы не будем уверены, что они возьмутся за шоу. Целых три секунды Джон беззвучно шевелил губами и только потом смог выговорить: — Ты хочешь поехать в Лос–Анджелес без меня? — Нет–нет, — горячо возразила Аманда. — Конечно, нет. Мы будем летать друг к другу на выходные. — Через всю страну? — Можно летать по очереди. Один уик–энд — я, другой — ты. — Как мы будем оплачивать все эти перелеты? А твои расходы? Тебе понадобится квартира. Машина. С каждой фразой голос Джона звучал все громче. — Мы можем залезть в наши сбережения… Джон затряс головой: — Нет. Категорически — нет. А что будет, если в Эн–би–си решат продолжать снимать ваш сериал? Так и будем жить порознь? — Тогда ты переедешь ко мне. Если решат снимать, я буду получать достаточно, чтобы хватило на нас обоих, пока ты не найдешь работу. — А как с авансом? Аманда опустила глаза. |
