|
Минуту спустя в дверь просунулась огромная голова Потеряшки и принюхалась. Увидев столик, Потеряшка с некоторым усилием протиснулась в гостиную, после чего задумчиво и величественно подкралась к дивану и положила громадный мохнатый подбородок на спинку позади Чармейн. Питер покосился на Потеряшку и машинально передал ей несколько плюшек, которые она и проглотила в один присест, но с превеликой вежливостью. Прошло добрых полчаса, когда Питер наконец отодвинулся от столика и потянулся. — Здорово было, — сказал он. — Что ж, с голоду мы не умрем. Чародей Норланд, как в вашем доме получить обед? — спросил он эксперимента ради. Ответа не было. — Он отвечает только мне, — пояснила Чармейн не без нотки самодовольства. — А я его сейчас спрашивать не буду. Перед твоим приходом мне пришлось разбираться с лаббоком, и я падаю с ног. Пойду спать. — А что такое вообще лаббоки? — спросил Питер. — Считается, что моего отца убил лаббок. Чармейн была не в настроении ему отвечать. Она поднялась и направилась к двери. — Стой, — сказал Питер. — Куда убрать все со столика? — Понятия не имею, — бросила Чармейн. Она открыла дверь. — Стой, стой, стой! — крикнул Питер и бросился за ней. — Покажи мне сначала мою комнату. Да, наверно, придется, подумала Чармейн. Он же лево и право не различает. Она вздохнула. С крайней неохотой она пропихнула Питера сквозь гущу пузырей, которых в кухне стало только больше, чтобы он забрал свой ранец, а потом повернула его налево, обратно в дверь, в коридор со спальнями. — Занимай третью, — сказала она. — Эта моя, а первая — дедушки Вильяма. Если не понравится, их тут несколько миль. Спокойной ночи, — добавила она и ушла в ванную. Там все было покрыто инеем. — Тьфу ты, — сказала Чармейн. Когда она оказалась в своей спальне и натянула ночную рубашку, слегка испачканную чаем, Питер выскочил в коридор и закричал: — Эй! Ватерклозет замерз! Не повезло, подумала Чармейн. Она забралась в постель и тут же заснула. Примерно через час ей приснилось, что на нее уселся мохнатый мамонт. — Уйди, Потеряшка, — пробормотала она. — Ты слишком большая. После этого ей приснилось, что мамонт не спеша слез с нее, что-то урча, и тогда она погрузилась в другие, более глубокие сны. ГЛАВА ПЯТАЯ, в которой Чармейн принимает у себя перепуганную родительницу Проснувшись, Чармейн обнаружила, что Потеряшка пристроила свою обширную голову на постели, прямо поперек ее ног. Остальная Потеряшка громоздилась на полу белой мохнатой грудой, занимавшей почти всю комнату. — Значит, сама ты не можешь стать меньше, — сказала Чармейн. |
