— Бригадир Скиданов, — представился первый — весьма пожилой дядька с морщинистым и черным от солнца лицом.

— Электрик Бадян, — переминался с ноги на ногу молодец лет тридцати трех. Этот был полной противоположностью бригадира: гладкий, светлокожий, голубоглазый.

Третий — крепыш с рыжей шевелюрой — испуганно зыркал из-под косматых бровей, будто испытывал вину и готовился принять наказание.

— Штукатур Макура, — с хрипотцой сказал он.

Бойко подошел к каждому, поздоровался за руку и попросил помочь в одном архиважном деле.

Те были не против.

— Вот и отлично. Вы же работали осенью 1941-го на восстановлении дома в Безбожном переулке? — спросил сыщик.

— Было дело, — ответил за всех бригадир.

— Припомните, пожалуйста, куда подевалась та вещица, которую вы там обнаружили?

Бригадира вопрос поставил в тупик. Он растерянно смотрел на рабочих и здорово походил на двоечника, взывавшего у доски к помощи одноклассников.

— Какая такая вещица? — промямлил он.

— Да будет вам. Такую громоздкую и очень тяжелую вещь не заметить невозможно.

Беседуя с рабочими, Олесь внимательно наблюдал за каждым их движением, за их мимикой. Бригадир не врал, его удивление было искренним. Электрик Бадян выглядел простоватым парнем, и когда оперативник намекнул на «громоздкую штуку», просиял:

— Э-э… мужики, вы чо, не помните? Кто-то рассказывал, что на третьем этаже сейф откопали запертый!

— Откуда откопали? — тут же ухватился за свежий росток Бойко.

— Кажись, из-под груды сломанной мебели.

— Кто об этом рассказывал?

— Этого я не скажу, врать не стану.

— А сам, значит, не видел?

— Нет. Только слыхал.

После того как Бойко лишился на фронте пальца, поигравшись из любопытства с немецкой миной-ловушкой, в голове его сработал потайной переключатель. Он то ли разомкнул сеть бестолковых нейронов, то ли включил пару отдыхавших ранее извилин. История и медицина об этом умалчивали, да только ранение пошло на пользу. С тех пор капитан был предельно внимателен, на веру ничего не принимал и предпочитал сомневаться в очевидных фактах. Не изменил он традиции и в этот раз.

Шагнув к молчавшему доселе штукатуру, он вперил в него пронзительный взгляд:

— Товарищ Макура, вы ничего не хотите рассказать?

При упоминании работ по восстановлению дома в Безбожном штукатур занервничал: взгляд его заметался, дыхание участилось, руки не находили места. А потом он и вовсе начал суетливо покашливать в кулак.

— А чего сразу Макура? — с недовольством протянул он.

— Ты, Максим, не ерепенься, — одернул его управляющий трестом. — Если чего знаешь, так расскажи товарищам все как есть. Они к нам не прогулки ради приехали.

Макура на секунду задумался, словно решая, последовать совету мудрого начальства или стоять на своем.

«Знает, — понял Олесь. — Этот тип определенно что-то знает!»

— Гражданин Макура, я вынужден предупредить, — сухо отчеканил оперативник. — Мы все равно получим показания по пропавшему сейфу. Не от вас, так от других людей. Но если выяснится, что вы могли помочь расследованию и не сделали этого, пеняйте на себя.

Угроза подействовала.

— Да я ж ничегошеньки и не скрываю! — начал было Макура, но запнулся, замялся под пристальным взглядом сотрудника МУРа. Затем, собравшись с духом, махнул огромной заскорузлой ладонью и выпалил: — Ну, заработали мы тогда по пять целковых на брата — разве это преступление?! И бригадир Колесов, царствие ему небесное, ругался — приказывал убрать бандуру, потому как мешала она работать.