Из-за ночных теней и грохота потока эти знаки беды ускользнули от внимания Клаффа.

— А теперь что вы творите? — взревел Клафф, не докончив нарядного музыкального пассажа; ему впервые сделалось не по себе, так как лодка медленно развернулась и то, что Клафф называл ее носом (хотя этот нос с трудом можно было отличить от кормы), смотрело теперь на берег, который они недавно покинули.

— Проклятье, Паддок, с чего это… зачем вы повернули? Не делайте этого.

— Да помогите же, — взмолился Паддок, — помогите, держите канат; быстрее, Клафф, сэр, я сейчас себе руки переломаю.

В словах Паддока не было преувеличения — он вообще редко прибегал к гиперболам; лодка вращалась, и руки Паддока скручивало, как волокна в канате.

— Держитесь, Паддок, черт вас дери, я иду, — прогремел Клафф, поняв наконец, что происходит. — Не бросайте канат, а не то я вас пристрелю, чтоб мне лопнуть.

— Да хватайте же веревку, сэр, а не то все кончено!

Клафф сознавал только, что он медленно поворачивается вместе с лодкой и вот-вот по милости Паддока окажется в воде; он изо всех сил потянулся к канату, но тот был слишком далеко; от его движения лодку качнуло, и он, потеряв равновесие, с размаху плюхнулся на место, так что у него даже скрипнули зубы; от сотрясения и страха Клафф еще больше взъярился.

— Держитесь, сэр, держитесь, дьявол вы эдакий; говорю вам, еще минуту… держитесь… эй!

Выкрикивая эти слова, Клафф пробирался к Паддоку, а тот тем временем взывал:

— Проклятье, Клафф, быстрее… черт возьми, мне невмоготу… Господи меня помилуй!

Паддок отпустил канат, и лодку, со всем ее драгоценным грузом, швырнуло и понесло в темноте к морю.

— Берите весла, сэр, чтоб вас! — прокричал Клафф.

— Здесь нет весел! — возгласил Паддок торжественно.

— Тогда рулите.

— И руля нет.

— И что же, черт возьми, сэр… — Но тут обтянутые шелком икры Клаффа обрызгало холодной водой. — Уф! И что же, черт возьми, вы намерены делать , сэр? — взревел Клафф, крепко держась за планшир.

— Вы  умеете плавать, Клафф; прыгайте, я уж как-нибудь, — благородно предложил Паддок.

Клафф, любивший иногда прихвастнуть, похвалился однажды за ужином в офицерской столовой, что в школьные дни славился своими успехами в плавании; это была ложь, но Паддоку и в голову не пришло подвергнуть его слова сомнению.

— Спасибо! — огрызнулся Клафф. — Тоже мне, плывите! Когда я весь перетянут и… и подагра к тому же.

— И если сможете, Клафф, спасите гитару, — добавил Паддок.

В ответ Клафф буквально взъярился и сквозь зубы проклял этот инструмент вместе с его владельцем. Бесчувственность Паддока возмутила Клаффа до такой степени, что если бы он знал, где находится гитара, то, пожалуй, разбил бы ее о голову лейтенанта или, на худой конец, подобно Мальчику-менестрелю, порвал бы струны{124}, ибо Клафф бывал горяч, особенно когда пугался. Но Клафф забыл, где она, хотя в ту самую минуту она свисала на нарядной алой с золотом ленте с его шеи.

— Чтоб ей провалиться , этой гитаре, — вскричал он, — она отправится туда же, куда и мы, — на дно. Зачем вы нас обоих потопили, сэр? В вас дьявол вселился, не иначе.

Паддок вздохнул. Течение несло их мимо мирного белмонтского луга, через окно-фонарь гостиной мерцали свечи. Не знаю, видел ли их Паддок — Клафф точно не видел.

— Эй, эй!.. Киньте канат! — закричал Клафф, его осенила отчаянная мысль призвать на помощь окрестных жителей. — Канат… канат! Эй! эй!.