Не знаю, что ещё собирался сказать мне Ксанф и вообще каковую цель преследовал он своим появлением здесь: выяснить это мне не удалось. Потому что я совершенно спонтанно сделал то, чего делать, вроде бы, вовсе и не думал — с подшагом ударил альбиноса левым кулаком по печени, подсёк ногой и бросил на траву. А затем шагнул в чёрный зев темпорального демодулятора.

Хорошо падать лицом в подушку. В сугроб тоже неплохо, может, и прохладно, зато весело. Гораздо хуже со всего размаху приложиться собственным таблом к столу или камню. В последнем случае возможны совсем нелирические последствия.

Примерно так успел подумать я, приходя в себя от энергичного удара лицом о решётку. Решётка располагалась горизонтально, из чего можно было заключить, что и сам я лежал. Хотя чувства падения не испытывал.

Вцепившись пальцами в решётку, я дёрнул её пару раз, не знаю даже и для чего. Упершись руками в пол, попытался приподняться. Получилось. Сев, я с некоторым удивлением обнаружил, что нахожусь в просторном круглом зале, отгороженный от окружающей обстановки стеклянной стеной. А через стекло на меня немо взирали лица пяти человек: двух мужчин и трёх женщин.

Люди не выглядели агрессивно, что само по себе уже было очень хорошо. Никаких там тяжёлых доспехов, длинноствольных «ариведерчи, мачо» и прочих аксессуаров высокотехнологичной цивилизации. Все в длинных белых одеждах, чем-то неуловимо похожие на Ксанфа — такие же субтильные и тонкокостные — в другой ситуации они могли бы показаться милыми людьми, но только не мне и не сейчас.

— Что ли, здравствуйте! — я помахал рукой.

Ответа не последовало. Впрочем, альбиносы принялись оживлённо что-то обсуждать, только я не мог слышать их голоса из-за стеклянной стены.

Первое правило проведения конфликтных переговоров гласит: оружие всегда должно быть заряженным; если у вас кончились патроны, зарядите оружие при первом же удобном случае. Пользуясь появившейся возможностью, я извлёк запасные обоймы, перезарядил пистолеты и без лишних затей выстрелил в стекло напротив. Разумеется, повыше голов, поскольку убивать я никого не хотел. Хватит на сегодня убийств…

Стекло рассыпалось прозрачным весёлым дождём, перепуганные люди в белом повалились на пол. Не совсем, стало быть, дураки, уважают казаков с оружием. Это мне понравилось.

Я прошёл в ту часть помещения, где находились люди в белом. Такому проницательному атаману, как я, не составило большого труда догадаться, куда же это он попал. Помещение явно являлось постом управления, хотя и довольно нетрадиционной архитектуры. Затрудняюсь сказать, чем этот пост мог управлять. Рабочие места персонала находились в больших подвижных креслах без опор, явно на магнитных подушках; во всяком случае они висели в воздухе, не касаясь пола. В подлокотниках кресел находились голографические проекторы, дававшие трёхмерные изображения на экраны, расположенные прямо перед креслами, причём, экраны эти оказались довольно необычными: я провёл рукою по одному из них и он расступился перед нею, а затем сомкнулся, пропустив плоть. Непонятно было, благодаря какому физическому принципу удалось реализовать такой необычный эффект. Во всяком случае, никаких плёнок или поверхностей, на которые можно было бы проецировать изображение, рука не ощущала. Выглядело это довольно забавно, и при взгляде на необычный экран сразу приходила на ум ртуть — если кому-то приходилось опускать палец в стакан с ртутью, тот поймёт мою аналогию.

Впрочем, к тому моменту, когда я приблизился к креслам, экраны перед ними погасли, сделавшись тёмно-серыми. Понятно почему это случилось — хозяева кресел находились на полу, а для авторизации необходимо было, что бы пользователи находились в креслах.

Я поднял за шкирятник одного из белокожих мужчин и, удерживая на весу, приблизил к его лицу ствол «чекумаши».

— По-русски понимаешь? — на всякий случай вежливо поинтересовался я.