По улице я двигался без задержек, лишь чуть притормозил возле того домика, где курился перегонный куб. Впрочем, тут же последовал окрик часового, адресованный мне: «Where you look?» Татуированный гиббон с клыками-имплантантами, размером с большой палец моей ноги каждый, хотел знать, куда это я уставился. Разумеется, мне не следовало вдаваться в полемику с ним, потому я лишь пожал плечами, да и пошёл по улочке дальше.

Достигнув разноцветных борделей, стоявших друг напротив друга, я убедился, что посёлок в этом месте вовсе не оканчивался. Узкая лесополоса перерезала его надвое; за кронами деревьев и густым кустарником виднелись цветные домики, во всём похожие на те, что я оставил позади.

Я, разумеется, продолжил движение. Стоило только мне ступить под тень деревьев, как на тропку энергично выскочила группа предприимчивых молодых и не очень людей, вооружённых ятаганами, мачете и самодельными ножиками, отдалённо похожими на японские сёрокены. Впереди меня стояли пятеро, но боковым зрением я заметил движение за спиной, там явно находился ещё один ответственный исполнитель, тот самый, которому отводилась в этой постановке главная роль.

— It that for… (Это что за…) — начал было говорить один из них, тот, что оказался ближе всех ко мне, маленький, прыщавый японовидный гадёныш с громадным мачете в руке. Впрочем, окончить свою мысль он не успел, поскольку я сразу же ударил его косящим ударом правой ноги под колено и снёс вчистую, так что он звучно грохнулся спиною на тропу.

Тут же, не опуская ступню на грунт, я ударил правой ногой назад, прямо в грудь, чуть пониже шеи того умника, что вознамерился подойти ко мне сзади. Товарищ как раз двигался ко мне и явно не предполагал получить пинок на противоходе. Принимая во внимание мой рост, массу ноги, силу поставленного удара и увеличенную силу тяжести, я не сомневаюсь в высоком психоделическом эффекте, достигнутом при исполнении этого приёма. Неразумный, попавший под ногу, упал навзничь, хватая ртом воздух, а я, с присущей мне предусмотрительностью, сдал на пару шагов назад, подпрыгнул и опустился двумя ногами ему на грудь. Надеюсь, что мне удалось сломать четыре, а может и больше, пар рёбер, а сломанные рёбра проткнули лёгкие; в этом случае он получил возможность быстро потерять сознание и не знать, что с ним будет проделано в дальнейшем.

— А ну расступились, нах! — строго сказал я придуркам с режущими предметами. И пошевелил бровями. Мои брови в состоянии эрекции напоминают брежневские, кто видел, соврать не даст — очень страшно! Женщины, увидев как они шевелятся, отказываются рожать от меня детей.

Незадачливые грабители моментально расступились. Меня порадовало то, что все они поняли сказанное по-русски без дополнительного перевода. Сие означало, что великий и могучий язык Ивана Поддубного и Владимира Илларионова пользуется среди местных урок вполне заслуженным авторитетом.

Я схватил левую ногу того гнуса, что пытался подойти ко мне сзади, взял лодыжку в крепкий братский замок, придавил поясницу своей ногой, дабы урка не крутился подо мной как юла, и методично дважды повернул ступню на триста шестьдесят градусов. Хруст раздираемой суставной сумки и крик задохнувшейся от боли жертвы слились в один сплошной гимн. Я бросил безнадёжно изувеченную левую ногу бандита и взялся за правую. Рывок вверх, лодыжку берём в замок, нога на пояснице, чтоб не крутился под клиентом, два оборота на триста шестьдесят градусов. Трибуны аплодируют, женщины вытирают слёзы, пострадавший не воспринимает течение времени — у него болевой шок, сравнимый по глубине с тем, что получится от внутривенного введения полграмма несимметричного диметил-этил-ацилоперидопирина.