|
Всё украшательство придомовой территории сводилось к паре вкопанных перед фасадом кактусов, фикусов или пальм; не вызывало сомнений, что дизайн газона перед домом не был в чести у местных обитателей. Зато они, должно быть, чрезвычайно гордились табличками с указанием собственных кличек, прибитыми к высоким столбам перед каждым домом. Некоторые таблички оказались выполнены весьма художественно, с эмблемами, подобными рыцарским гербам, и краткими аннотациями. Увеличив изображение фотоумножителя, я не без любопытства почитал некоторые надписи, находившиеся в поле моего зрения: «Пых (далее следовало стилизованное изображение гранаты). Планетарному Прокурору Акрилана засунул в рот шумодымовую гранату и взорвал её. Прокурор узнал, что такое Большой Взрыв, а Пых — что такое пожизненная Даннемора». Следующий щит возвещал: «Шизофреник-На-Службе (подле клички красовалась эмблема в виде попарно скрещенных карандашей и гвоздей). Старший палач клана «Ювентус», тот самый, что догадался гвоздями прибивать к карандашам губы должников. Заходите на огонёк, можно без карандашей, здесь всегда найдутся свои». В общем, такие вот образчики самодеятельного тюремного юмора.
В дальних от меня концах обеих улиц виднелись двухэтажные постройки. По смыслу это были общественные здания, конечно, в той степени, в какой можно называть «общественными» бордели и казино. Друг напротив друга в однотипных домах синего и красного цветов располагались бордели с электрическими вывесками, выполненными в одном стиле. Одна из них высвечивала синим огнём «Brothel аt daddy» («бордель у папы»), а другая — красным «Brothel аt mummy» («бордель у мамочки»). На другой улочке я увидел электрическую вывеску казино, однако, нигде ничего похожего на «Gold flank» так и не заметил. То обстоятельство, что в Чек-Пойнт имелись вывески, сработанные явно не на коленках местных умельцев, убедительно свидетельствовало о поддержке данных промыслов тюремщиками. Не подлежало сомнению, что «цивилизаторы» принимали заказы местных «капо» на изготовление и доставку подобных чудес техники. На обеих улицах я увидел довольно оживлённое движение, разумеется, сугубо пешеходное. На моих глазах появился приличных размеров караван — или конвой, не знаю, как правильно. Он представлял собою цепочку носильщиков с вязанками поленьев за плечами. Конвой сопровождала пара явный дегенератов с татуированными лицами, вооружённых внушительного размера палками. Носильщики принялись разгружаться возле одного из домов, позади которого под грубо сработанным перегонным кубом дымил костерок. Не иначе, как там функционировал местный скотопоильный цех по производству сивухи. Возле подавляющего большинства одноэтажных домов присутствовали молодцы с самыми зверскими рожами и самым ужасными видами холодного оружия, какие только можно вообразить. Насколько я мог судить, это были часовые, охранявшие жильё главарей местных банд от посягательств чужаков. Между домами курсировал всякий-разный народец, преимущественно со скотскими харями. Что меня порадовало в местной публике, так это то, что вся она оказалась одета в высшей степени разномастно, словно бы соревнуясь друг с другом в дебильности платья. Местные урки реализовывали на практике стародавнюю примету, согласно которой, всяк дурак непременно станет сходить с ума по-своему. В конце-концов я пришёл к выводу, что смотреть мне здесь более нечего и решил покинуть своё убежище. Предусмотрительно сняв и спрятав под сари маску-фотоумножитель, я вышел из-за кустов и небрежной походкой направился в сторону населённого пункта. Появление моё не осталось совсем уж незамеченным. Боковым зрением мне было хорошо видно, как охранники крайних домов с большим любопытством рассматривают меня, явно теряясь в догадках, кто же это перед ними. В небольшом населённом пункте, где все знали друг друга хотя бы визуально, появление нового лица должно было обратить на себя внимание. |
