Я отправилась с ней в ее комнату. Шторы были опущены, не впуская солнце. Я была рада, что в комнате нет балкона, и ничего не будет напоминать Фелисити об ужасных событиях.
— Я действительно устала, — сказала она.
— Тогда поспи сначала, — посоветовала я. — А распакуешь все потом.
— А ты будешь в соседней комнате?
— Конечно.
— Ты не уйдешь, не сказав мне?
— Обещаю, что нет. Если я тебе понадоблюсь, зайди в соседнюю комнату.
Я поцеловала подругу и отправилась к себе, я вышла на балкон. Корабль будет стоять в гавани еще несколько дней, пока будут грузить товар, и отправится в Сидней так, чтобы успеть к рейсу в среду.
Я прислушивалась к шуму и суете, наблюдала за ярко одетыми женщинами в развевающихся платьях. У многих вокруг шеи были ожерелья из цветов, и у большинства — длинные черные волосы. Женщины были красивы и двигались с исключительной грацией. На мужчинах было мало одежды, и она были менее привлекательна. Большинство были в одних набедренных повязках. Они суетились, громко кричали.
Это была колоритная, завораживающая картина.
Я вернулась в комнату и немного разобрала багаж. Но тут поняла, что по-настоящему устала. Я легла в кровать и очень скоро заснула.
Я проснулась около пяти и вспомнила, что в семь за нами собирался заехать Милтон, чтобы отвезти нас к себе в дом.
Я встала и постучала в дверь Фелисити. Та по-прежнему спала, и меня поразило спокойствие ее лица. Я обрадовалась. Теперь она забудет, сказала я себе. Этот остров — самое лучшее место, чтобы забыть.
Я села у кровати и тихонько позвала подругу:
— Это я, Эннэлис. Тебе известно, сколько времени? Она открыла глаза, и в них я увидела проблеск ужаса. Должно быть, на мгновение Фелисити представила, что находится в той спальне, которую делила с мужем.
— Все в порядке, — поспешно успокоила ее я. — Мы на Карибе. Ты хорошо поспала, и я тоже. Нам был необходим отдых.
Фелисити села.
— Сколько времени?
— Около пяти.
— Он приедет в семь.
— Да, надо одеваться. Ты подумала о том, чтобы повесить одно из платьев?
— Да, голубое. Я его ни разу не надевала в…
— Оно бы там не подошло. Но теперь ты уже не там…
— Я оставила большую часть того, что носила там. Не хочу их больше даже видеть.
— А где голубое платье? А, вижу. Оно прелестно.
— Он на меня даже не посмотрит. Он все время смотрит только на тебя.
— По-моему, он все замечает.
— Похоже, он здесь человек влиятельный.
— Это его остров. Ему принадлежит плантация, а сахарный тростник, как я полагаю, — основная отрасль здесь, так что все от него зависят.
— А что ты наденешь?
— Красное.
— Оно очень яркое. Здесь вообще все очень ярко одеваются.
— Это идет к цветам и всему остальному.
— Как долго мы здесь пробудем, Эннэлис?
— Ты так стремишься вернуться домой?
— По-моему, я не буду чувствовать себя в безопасности, пока не попаду домой.
— Ты же знаешь, зачем я приехала. Я собираюсь выяснить все о брате. Как только все узнаю, я буду готова к отъезду. Но если ты хочешь уехать раньше…
— Нет. Я не вынесу поездки назад в Сидней, посадки на корабль…
— Ты же видела Милтона Хемминга за работой. Осмелюсь предположить, что он все для тебя устроит и сделает так, чтобы все прошло без сучка, без задоринки.
— Нет, нет. Я хочу быть с тобой. |