Вот он проводит кончиками пальцев от вершины лба пациента до промежности, мысленно обозначая срединную линию. Кожа под пальцами чуть приподнимается, липнет, будто притягиваемая невидимой силой — это отец настраивается на организм пациента, изучает его, определяет места, где может прятаться болезнь. Этот процесс недолог. Пациент еще не спит, он смотрит в потолок и отвечает на вопросы отца.

Особенностью методики профессора Орзмунда было то, что он, не как обычный лекарь, обнаружив проблему в организме, посылал импульс на ее исправление — он брал, в общем, нормальный организм, здоровый. Поэтому лечащим импульсом тут не обойтись. Он подключался к системам и начинал их перенастройку, направляя активные вещества в органы и ткани, изменяя их работу, форму, размеры, он "видел" организм изнутри, прекрасно зная его строение. Атрелла обычно стояла у головы пациента и, приложив кончики пальцев левой руки к виску, а правой — к груди, следила за тем, чтоб пациент спал, но при этом не прекращал дышать, и чтобы сердце его билось и легкие функционировали. Она чувствовала, как отец работает, как, повинуясь его мысленным командам-образам, зарождаются в костном мозге молодые универсальные клетки и отправляются в органы, где в спешном порядке заменяют ненужные старые ткани. При этом, если отец формировал организм противоположного пола, новые ткани были закладкой новых органов.

Каждая операция длилась по четыре-пять часов. А каждый гендер переносил по четыре операции и проводил в доме не меньше недели. Атрелла никогда не спрашивала, сколько отец получал за каждую операцию, с ним рассчитывались через банк, но, судя по тому, что он купил новый дом на окраине Гразида — платили очень немало. А если Гедерин ему откажет? Может такое быть? Вполне… тогда отцу придется… нет, он, наверное, сразу предложит помощнику хорошие деньги за ассистенцию. Ну и ладно! И пускай!

Она подняла правую руку перед лицом и принялась рассматривать ее. Талант отца передался и ей. Умение хорошее, знаний вот маловато и опыта. В салоне дилижанса светили молочные шары, отчего свет был белым, неживым. Атрелла рассматривала руку, пальцы, ногти. Повинуясь ее желанию, ладонь становилась полупрозрачной, видны были сосуды, мышцы, косточки… по сравнению с отцовской ладонь тонкая, пальцы длинные, но не такие, как у гендеров — паучьи, а просто изящная такая девичья рука. Руки лекаря могут преодолевать любые ткани, если только это не железо или камень, через одежду и даже через тонкий слой дерева. Главное — это почувствовать вибрацию вещества. У живых вибрации особенные. Работа лекаря отнимает немало сил, поэтому нужно хорошо питаться.

Будто бы в ответ на эти мысли, с передних сидений потянуло съестными запахами. Дорога всегда пробуждает аппетит, и запасливые путники берут с собой чего-нибудь перекусить.

Девушка вдруг вспомнила, что ела давно. Она ведь не планировала уходить из дома, все произошло само собой. Атрелла сунула руку в сумку, знаят, что не найдет там ничего съестного. Желудок наполнился соком и, переминая в складках слизистой активную кислоту, удивлялся отсутствию еды. Нужно было что-то делать. Но что?

Она принялась глубоко, но не шумно дышать. Кислород прихлынул к мозгу, голова закружилась, сигнализируя, что еще чуть-чуть, и произойдет потеря сознания. Атрелла не купилась на этот обман: она хорошо знала, что сознание померкнет еще не скоро, и еще есть время накачать кислород в ткани.