— У него хватило наглости вернуться после всего, что он сделал… — Каан Манделла посмотрел еще раз, но тот человек исчез.

— Кто это был?

Раджандра Дас ничего не сказал, но остаток дня пребывал в состоянии злобного напряжения, чрезвычайно для него нехарактерном. Припарковав на ночь Эмпориум Горячих Закусок и Острых Блюд, Раджандра Дас нанес визит господину Иерихону.

— Он вернулся, — сообщил он, а когда господин Иерихон узнал, кто вернулся, он велел Раджандре Дасу собрать остальных Отцов–Основателей, за исключением Доминика Фронтеры, и пока Раджандра Дас собирал Отцов–Основателей, он достал из ящика стола игольный пистолет и сорвал с него шелковые покровы.

В двадцать часов сорок пять минут Микал Марголис, глава службы безопасности проекта «Дорога Отчаяния», собирался принять ванну в своих апартаментах. Предварительная разведка Дороги Отчаяния была завершена, Компания могла атаковать Конкордат и сокрушить его в любой момент, день выдался тяжелый, и все, в чем он сейчас нуждался — это горячая ванна. Он открыл дверь и увидел направленное на него дуло древнего игольного пистолета с отделанной костью рукояткой.

— Не вздумай захлопнуть дверь, — произнес голос, который он успел забыть. — Я могу застрелить тебя и через нее, если потребуется. Идем со мной.

Пока Микал Марголис переодевался, господин Иерихон заметил униформу Компании.

— Я не знал.

— Ну что же, хоть чего‑то ты не знал. Шеф безопасности проекта, ни много ни мало.

Господин Иерихон ничего не сказал, но мысленно добавил еще одно преступление к обвинительному списку. Он провел своего пленника к периметру по переулкам и задним дворам. Нить чистого электрического напряжения соединяла дуло игольника с затылочной впадиной Микала Марголиса.

— Полезай сюда, — сказал господин Иерихон, указывая на открытую заслонку дренажной трубы, о существовании которой Микал Марголис даже не подозревал.

— Как вы меня нашли? — спросил он, когда двое мужчин зашлепали вперед по нечистотам Стальграда.

— С помощью Дамантинового Благочестия, хотя это тебя и не касается.

Но оно напрямую касалось Микала Марголиса, который внезапно понял очень многое о господине Иерихоне. Кроме того, он понял, что даже все навыки фрилансера не позволят ему убежать от своего пленителя. Поэтому он покорно шел за ним, удаляясь от Стальграда и приближаясь к Дороге Отчаяния.

Шемякин суд собрался на складе Раджандры Даса средь ящиков нута, дара Конкордату от Меридианской Ассоциации Уличных Торговцев. Оглядевшись, Микал Марголис узнал Манделл, братьев Галлацелли, Сталиных, Женевьеву Тенебра, держащую шар с призраком мужа — и даже отец и дочь Голубая Гора были здесь. Он содрогнулся. Это было все равно как если бы его судило составленное из привидений жюри. Затем он увидел Персис Оборванку.

— Персис, что все это значит, объясни. — Она смотрела в сторону. Господин Иерихон зачитал формальное обвинение. Затем он спросил обвиняемого, сознается ли тот в своих преступлениях.

— Скажи мне, мертва ли моя мать? — спросил в ответ обвиняемый.

— Мертва, — сказал Раэл Манделла–старший.

— Это хорошо. Я бы не пожелал ей присутствовать при этаком.

— Признаешь ли ты свою вину? — спросил господин Иерихон.

— Да по всем пунктам.

И присяжные согласились. Все. Даже Персис. Даже призрак.

— В таком случае вы знаете, что делать, — сказал господин Иерихон и Микал Марголис в первый раз увидел веревку. Когда его вели к самодельному эшафоту, сооруженному из пары складских стремянок, он не ощущал ни ярости, ни ненависти, но лишь безграничное отвращение от того, что человеку, завоевавшему Корпорацию Вифлеем Арес, суждена такая постыдная смерть.