В этот день ветер не дул, а солнце не светило. После ста пятидесяти тысяч лет непрерывного ветра и сияния наступил перерыв. Плотный слой облаков лежал над Великой Пустыней, широкий, как небо, черный и свернувшийся, как дьяволово молоко. Это было наследство кометы 8462M, сконденсировавшийся водяной пар, накрывший большую часть Северо–Западного Чертвертьшария и изливающийся дождем на Белладонну, Меридиан, Трансполярис и Новый Мерионедд — на все города, за исключением Дороги Отчаяния, каким‑то образом забытой. Микал Марголис, странник в дюнах, мало знал об этом, а интересовался еще меньше: он был земным, а не небесным ученым, и к тому же углубившимся в собственные мысли: вот–вот он совершенно случайно сделает важное открытие.

Песок. Презренный песок. Красный гравий. Ничего не стоящий; Микал Марголис, в глазах которого блеснула вдруг искра откровения, наклонился, чтобы набрать его в горсть и пропустить сквозь пальцы. Он сжал в кулаке остатки, поднялся на ноги и огласил Великую Пустыню воплем восторга.

— Конечно! Конечно! Конечно! — Набив пакет для завтрака песком, он пустился в обратный путь и всю дорогу отплясывал.

20

Когда пришел Длань, Лимаал и Таасмин Манделла, Джонни Сталин и маленькая Арни Тенебра, один год шесть дней, пускали бумажные самолетики с утесов Точки Отчаяния. Они тогда еще не знали, что это Длань. Таасмин Манделла, самая зоркая из всех, решила, что это причуды горячего воздуха, что‑то вроде тех потоков, которые по восходящим спиралям возносили бумажные самолетики к тяжелым серым облакам. Затем уже все заметили далекую фигуру и удивились.

— Это человек, — сказал Лимаал Манделла, едва различавший форму.

— Это человек света, — сказала Таасмин Манделла, заметив, что фигура светится ярче, чем закрытое тучами солнце.

— Это ангел, — сказал Джонни Сталин, разглядевший пару красных крыльев, сложенных за спиной.

— Это что‑то гораздо, гораздо лучше! — пискнула Арни Тенебра. Затем дети всмотрелись и увидел не то, что хотели видеть, а то, что было на самом деле — высокого стройного человека в белом костюме с высоким воротником, покрытом движущимися изображениями птиц, животных, растений и причудливыми геометрическими узорами, и крылья за его спиной оказались не вовсе крыльями, а большой красной гитарой, висящей на ремне.

Дети бросились вниз, чтобы встретить незнакомца.

— Привет, я Лимаал, а это моя сестра Таасмин, — сказал Лимаал Манделла. — Это наш друг Джонни Сталин.

— И Арни Тенебра, я! — сказала маленькая Арни Тенебра, взволнованно подпрыгивая.

— Нас зовут Длань, — сказал незнакомец. У него был странный голос, доносящийся словно из глубин сна. — Где это место?

— Это Дорога Отчаяния! — хором закричали дети. — Идем. — Двое схватили его за руки, один уселся верхом, а еще один двинулся в авангарде, и они галопом двинулись вверх по утесам, по зеленым улицам Дороги Отчаяния к Б. А. Р./Отелю, потому что именно сюда первым делом попадали странники.

— Смотрите, что мы нашли, — сказали дети.

— Его зовут Длань, — пискнула Арни Тенебра.

— Он перешел Великую Пустыню, — сказал Лимаал. Ропот поднялся среди присутствующих, ибо один только доктор Алимантандо (заблудившийся во времени, преследуя легендарного зеленого человека, Господи спаси его в его безумии) пересекал когда‑либо Великую Пустыню.

— В таком случае он хочет пить, — сказал Раэл Манделла и кивнул Персис Оборванке, чтобы та наполнила стакан холодным маисовым пивом.

— Душевно благодарен, — сказал Длань своим странным далеким голосом.