— Что не так, парень? — спросил Гленн Миллер, не почувствовавший мучений своего протеже. Лимаал Манделла молча вернулся к столу. Он был уничтожен на глазах у всех. Он не вынес бы, если бы увидел, что на него смотрит Санта Екатрина. Даже его враги сострадали ему.

Затем все кончилось. Последний шар упал в лузу. Компьютер РОТЭК Анагноста Гавриил, действующий через синапсы осужденного убийцы, был признан Величайшим Игроком в Снукер в Известной Части Вселенной. Мир и город прославляли его. Лимаал Манделла упал в кресло, застреленный из собственного оружия. Санта Екатрина опустилась рядом с ним на колени и взяла за руку. Лимаал Манделла смотрел поверх ее головы и не видел ничего, кроме приливной волны иррационального, затопившей все вокруг.

— Я возвращаюсь, — сказал он. — Я не могу здесь оставаться; не могу выносить этот позор каждую минуту и каждый день. Назад. Домой.

Пять дней спустя он разломал свои кии на части и сжег их. Поверх костра он швырнул контракт с Гленном Миллером. Потом он взял жену, детей, сумки, чемоданы и столько денег, сколько решился и приобрел на эти черные деньги четыре билета на ближайший поезд до Дороги Отчаяния.

Носильщики на станции Брам–Чайковский хватали его за полы пальто. — Разрешите ваш багаж, господин Манделла, сэр, прошу вас, позвольте отнести ваш багаж! Сэр, господин Манделла, ваш багаж! — Он сам погрузил чемоданы в поезд. Когда состав покидал своды огромного мозаичного купола станции Брам–Чайковский, гунды, сорные птицы и беспризорники, не имеющие денег даже на скамью в третьем классе, посыпались с сигнальных опор на крыши вагонов. Они перевешивались через край и колотили в окна купе, взывая: — Во имя божьей любви, господин Манделла, впустите нас, добрый сэр, милостивый сэр, пожалуйста, впустите нас, господин Манделла, во имя божьей любви, дайте нам войти!

Лимаал Манделла опустил шторы, вызвал охрану и после первой же остановки в Кафедральных Дубах его больше никто не беспокоил.

35

Сверток с документами, свисающий с плеча Микала Марголиса болтался в двадцати пяти сантиметрах над рельсами. Микал Марголис висел под брюхом оборудованного кондиционерами вагона первого класса 12 модели Железнодорожной Компании Вифлеем Арес. Оборудованный кондиционерами вагон первого класса 12 модели Железнодорожной Компании Вифлеем Арес прилепился к нижней стороне Нова Колумбии, а Нова Колумбия свисала с обратной стороны мира, а тот оборачивался вокруг солнца, преодолевая по два миллиона километров в час и неся на себя Нова Колумбию, железную дорогу, вагон, Микала Марголиса и его тубус.

Между ним и разъездом Ишивара пролегло полмира. Его руки потеряли всякую чувствительность, он мог бы проделать весь путь, пробегаемый планетой вокруг солнца, прицепившись к брюху вагона. Он уже не чувствовал боли — ни в руках, ни от воспоминаний о разъезде Ишивара. Он начал подозревать, что его память обладает избирательным характером. Прицепившись под вагоном, он получил достаточно времени для размышлений и самоанализа. Уезжая в этом положении с разъезда Ишивара, он разработал схему, которая повлекла его по сияющим рельсам через разъезды, стрелки, пункты, пандусы и полуночные сортировочные в направлении города Кершоу. Тьма непреодолимо притягивает тьму. Сверток бумаг, висящий у него на плечах, не оставлял ему другого пути.

Он переменил позу на менее неудобную и попытался вообразить город Кершоу. Его воображение заполнил огромный черный куб, с пещероподобными моллами, где глаз радовали эксклюзивные изделия тысяч мастерских; с громоздящимися друг над другом уровнями рекреационных центров, удовлетворяющих любую прихоть, начиная с игры в го в уединенных чайных и концертов величайшего Гармонического оркестра в мире, и заканчивая подвалами, заполненными глицерином и мягкой резиной. Будут там и музеи, и лекционные залы, и артистические богемные кварталы, и тысячи ресторанов, представляющих всевозможные кухни, и закрытые парки, спланированные столь хитроумно, что создают полное впечатление открытого пространства.