— Смотри, — сказал Величайший Игрок в Снукер в Известной Части Вселенной. Перед девятилучевой звездой Святой Катерины молилась молодая женщина; ее губы шевелились, произнося беззвучную литанию, глаза ловили свет свечей, когда она обращала взгляд к небесам. Величайший Игрок в Снукер в Известной Части Вселенной и Король Свинга смотрели, как она заканчивает молитву, возжигает благовония и прикалывает к притолоке молитвенную записку.

— Я влюбился, — сказал Величайший Игрок в Снукер в Известной Части Вселенной. — Она должна быть моей.

Ее звали Санта Екатрина Сантестебан. У нее была нежная оливковая кожа, а волосы и глаза темные, как самое тайное место в сердце. Она жила с матерью, отцом, четырьмя сестрами и тремя братьями, котом и певчей птицей в квартире над магазином особых специй и приправ Шамбалайя на улице Депо. Благодаря годам, проведенным над заведением господина Шамбалайя, кожа ее пропиталась ароматом специй и благовоний. — Я полуперченая, — часто шутила она. Она часто шутила. Она часто смеялась. Ей было одиннадцать лет. Лимаал Манделла полюбил ее без памяти.

Ориентируясь по запаху кардамона, имбиря и кориандра, он проследовал за ней по улицам и переулкам до ее дома над лавкой господина Шамбалайя и склонился в нижайшем поклоне перед ее отцом, матерью, четырьмя сестрами и тремя братьям, а также котом и певчей птицей, и попросил ее руки. Десять дней спустя они поженились. Шафером был Гленн Миллер, а жених с невестой проследовали из ЗАГСа к ожидающему рикше сквозь аркаду из воздетых бильярдных киев. Оркестр Гленна Миллера двигался за свадебной процессий на специальной колесной платформе вплоть до станции Брам–Чайковский, а когда новобрачные садились в поезд, сыграл несколько своих лучших вещей. Рис и чечевица сыпались на них дождем, а доброжелатели приклеивали молитвенные листки к задку рикши и бортам вагона. Улыбаясь и махая радостной толпе, Лимаал Манделла сжал руку жены и вдруг его поразила случайная мысль.

Это была единственный иррациональный поступок, который он когда‑либо совершил. Но иррациональность собиралась вокруг него. Многие месяцы она подбиралась все ближе и ближе; победа над дьяволом немного приостановила ее приближение, но ненадолго. В тот момент, между мужским стрипклубом и темпура–баром она нанесла удар и через Санта Екатрину привязала его к себе… Счастье, принесенное женой, затем рождением первого сына, Раэла–младшего, потом второго сына, Каана, не позволило ему осознать тот факт, что Бог готовит его к джек–поту.

После победы над Антибогом Лимаал Манделла правил Царством снукера единовластно и бессменно. Никто не мог одолеть его, никто не мог с ним играть. Собственное совершенство, таким образом, привело его к дисквалификации. Городской, провинциальный, континентальный и даже мировой чемпионаты проводились без него, а чемпионы титуловались как «Победитель Белладонны, за исключением Лимаала Манделлы» или «Чемпион среди профессионалов Высадки Солнцестояния, не считая Лимаала Манделлы».

Лимаала Манделлу все это не слишком заботило. Не появляясь в бильярдной, он мог все свое время проводить с женой и детьми. Не появляясь в бильярдной, он давал иррациональности время просочиться в него.

Когда слух о претенденте на трон Лимаала Манделлы разнеслось в бильярдных кругах Белладонны, все сразу поняли, что вызов мог бросить только кто‑то — или что‑то — крайне необычный. Возможно, Сам Панарх возложил на кий длань, раскручивающую галактики, чтобы посрамить гордеца…

Ничего подобного. Претендентом оказался невзрачный мышеподобный человечек, носивший очки с перевернутыми стеклами и держащий себя с уверенностью младшего клерка в крупной корпорации. Вот и все, что можно было о нем сказать, за исключением того незначительного факта, что он разрезал собственную жену на мелкие кусочки, а кусочки расфасовал по гамбургерам — и в наказание за это преступление был превращен в мускульное средство передвижения для спроецированной личности компьютера РОТЭК по имени Анагноста Гавриил.