– Эй, мистер Терстон! – Мальчишка помахал рукой, не слезая с козел, и Иеремия, улыбаясь, направился в его сторону. Хорошо, когда тебя кто‑нибудь встречает, пусть даже едва знакомый мальчишка. По пути Терстон вдруг понял, что Дэнни всего на несколько лет младше Камиллы. С каким‑то странным чувством он забросил вещи в коляску и улыбнулся Дэнни.

– Что ты здесь делаешь, сынок?

– Отец сказал, что вы сегодня приедете, и я попросил у него коляску, чтобы привезти вас домой.

Иеремия уселся на козлы рядом с маленьким кучером и всю дорогу слушал рассказы о том, что случилось в его отсутствие. Они ехали два с половиной часа, и Терстон все это время радостно осматривался по сторонам. Всякий раз, когда он возвращался в долину Напа, в нем крепла любовь к этим местам.

– Вы, кажется, довольны, что вернулись, сэр.

– Да. – Иеремия с улыбкой посмотрел на мальчика. – Ни одно место на свете не похоже на нашу долину. Не обманывай себя на этот счет. Возможно, когда‑нибудь ты захочешь уехать отсюда, но нигде тебе не будет так хорошо, как здесь.

Похоже, мальчик сомневался в справедливости его слов. Были на свете места и получше. Он собирался стать банкиром, а что делать банкиру в долине Напа? То ли дело Сан‑Франциско... или Сент‑Луис... Чикаго... Нью‑Йорк... Бостон...

– Хорошо прошла поездка, сэр?

– Да. – Стоило Иеремии вновь взглянуть на Дэнни, как мысли о Камилле опять заняли его ум.

Как она живет? Где сейчас находится? Понравится ли ей здесь? Эти вопросы не давали ему покоя в течение всего долгого обратного пути, а теперь, когда он наконец вернулся в Напу, они донимали его еще больше. Он вдруг стал смотреть на окружающее глазами Камиллы, представляя, что она почувствует, когда впервые окажется здесь.

Когда коляска медленно подкатила к его дому, Иеремия долго сидел, оглядываясь по сторонам.

«Что она подумает об этом?» – спрашивал Терстон у самого себя.

Он почему‑то с трудом представлял ее в этом доме. За долгие годы одиночества он все забросил. Рядом с домом не было клумб, на окнах – занавесок. Все то, о чем Ханна давно перестала напоминать, вдруг сделалось для Терстона чрезвычайно важным. Нет, он слишком торопится. Он вернулся домой, чтобы разобраться в собственных чувствах, а не переделывать свою жизнь ради нее. А может, ему самому этого хочется? Кажется, он уже сделал выбор. И все же ему предстояло решить еще один вопрос. Он прекрасно понимал это. Поблагодарив мальчика, Иеремия не торопясь прошел в дом. Он помнил, какой сегодня день. Терстон собирался съездить на рудники и проверить, как там обстоят дела, но потом... Он должен поступить справедливо... Только по отношению к кому? К Камилле... или к Мэри‑Эллен Браун?.. Почувствовав, что у него пухнет голова, Иеремия вдруг увидел Ханну, как обычно, хмуро смотревшую на него.

– Похоже, ты слишком выдохся. – Она не спешила бросаться с объятиями или поздравлять его с возвращением, и Иеремия улыбнулся:

– Вот так прием! Как ты тут жила без меня?

– Неплохо. А как ты, малыш?

Иеремия рассмеялся. Ханна, как всегда, называла его малышом. Наверное, так будет продолжаться до конца его дней.

– В гостях хорошо, а дома лучше.

Да, верно! У него нет ничего дороже этой долины, несмотря на то, что здесь кое‑чего не хватает... Ладно, справимся...

Терстон поднял глаза и увидел, что Ханна пристально рассматривает его.

– Чем ты там занимался? У тебя чертовски виноватый вид. – Она знала его лучше всех и сразу поняла, что во время поездки с ним что‑то случилось.