Джек стремительно вышел. Моника едва отскочила от дверей.

– Тебя не учили, что подслушивать неприлично? – сердито сказал он.

– Я хотела отдать тебе телефон, – пролепетала Моника, протягивая трубку.

– Кому звонила?

Они уже шли по коридору.

– Дяде Чарльзу, – покорно ответила Моника.

– Оглушила дядю его танцем с Лиз?

– А ты маму – танцем с государственным секретарем?

Джек засмеялся.

– И Чарльз, конечно, согласится, когда мать позвонит ему, подтвердить, что он отплясывал с Лиз!

– А вы с Лиз правда уедете?

– Правда.

– Но, может быть, теперь мама передумает?

– А я – нет.

– Очень жаль.

– Мне тоже.

– Мне нравится Лиз, – горячо сказала Моника. – Мэри, Стив – когда те говорят, я знаю, что они врут.

– А ты не врешь?

– Но я чтобы помочь!

– Мы все врем, чтобы помочь. Главным образом, себе.

– И ты?

– Скажем так: я не всегда говорю правду. Самое удивительное, что правде верят реже, чем вранью.

– Почему?

– Потому что правда менее привлекательна. Ну что ж, ты выслушала лекцию. Теперь ступай и постарайся не лгать… без необходимости.

Моника повеселела:

– Джек, мне правда нравится Лиз!

Он улыбнулся.

– Это я уже слышал. Мне она тоже нравится.

Лиз не спрашивала, а Джек ничего не рассказывал. Он только сказал, что будет готовиться к скачкам.

– Постараюсь похудеть, чтобы Лорду было легче меня нести, – объяснил он.

– Ты придешь первым, – сказала Лиз.

– Первым я не приду. Есть лошади и жокеи резвее нас с Лордом. Но и последним не буду.

– Ты любишь скачки?

– Скачки – это естественно для лошади. И еще бега. Остальное дрессировка. Не люблю, когда зверей дрессируют. Все, что в неволе, ненормально.

– А цирк?

– Когда медведь ходит «на руках», а лев сидит на шаре? Тебе такое нравится?

– Когда была девочкой, очень нравилось. Казалось, это смешно.

– А теперь?

– Не знаю. Мне жаль их.

– Именно. Они перестают быть царями природы… После скачек поедем ко мне…

Он хотел сказать «на виллу». Если она опять испугается, значит, боится по-настоящему. Но он не стал ее проверять. Он дал себе слово не давить на нее. Наступит время – сама расскажет.

Лиз подсчитывала: завтра бега, потом скачки. Три дня, и они уедут. Всего три дня. Целых три дня! С той минуты, как Дэйв предупредил, что бывший жених может появиться на ранчо, она испытывала постоянное напряжение и страх. Ей казалось, что он уже здесь и следит за ней. Лиз не представляла, что Эдди скажет, что сделает, но это наверняка будет ужасно! А уж если узнает миссис Рассел!.. А еще сердце ее сжимал страх, что Джек заметит ее состояние. От него она избавлялась только, когда они с Джеком оставались вдвоем в ее комнате, и исчезало все, что не имело отношения к их любви. А утром ее снова поджидал страх…

– Покатайся на Баронессе, – предложил Джек. – Позови Монику, она неплохо ездит.

Лиз сказала, что Моника встретила прежних друзей и ездит с ними.

– Это ненадолго. Но если хочешь, пойдем со мной.

Лиз отказалась сопровождать Джека, хотя ей хотелось быть возле него. Она понимала, что будет отвлекать его и, значит, мешать.