А еще через час мы въехали в деревню.

Впрочем, въехали — это не совсем подходящее слово. Во-первых, это была не одна деревня, а сразу несколько, слившихся в одно поселение. Одну мы проехали насквозь, не обращая внимания на выбегающих из домов местных. Проехали еще вперед — уже по настоящей дороге, выложенной бетонными плитами, остановившись по команде Калуги возле небольшого холма с деревянной часовней. Учитывая, что впереди виднелись купола куда более капитальной белокаменной церкви — с божественной поддержкой тут явно было все хорошо. То-то не было ни забора, даже символического, ни заставы на дороге. Приходи кто хочет, делай что хочешь. Ну, почти… народ на поднятый нами шум начал сбегаться довольно быстро и отнюдь не с пустыми руками. Тяжелого вооружения, правда, видно не было…

— Занять позиции вокруг машины, в разговоры не вступать! — скомандовал Калуга. — научникам наружу не выходить! Переговоры веду только я.

— Ну, если опять будут проблемы, — в тон ему отозвался Белый, — я тоже могу подключиться!

Мика и медичка, не сдержавшись, хихикнули, часть мужиков тоже заулыбалась.

— Приказ ясен⁈ — не поддался на провокацию Калуга. — Тогда все по местам!

Народу вокруг нашей машины собралось уже довольно много — несколько сотен так точно и подходили все новые — и со стороны домов, и от поля, и от леса. Совсем близко не подступали, образуя кольцо метрах в двадцати. Детишки пытались пролезть ближе, а то и пощупать невиданное в этих краях чудо чудное, диво дивное, но взрослые их одергивали, хотя и прочь не гнали. Вообще, несмотря на оружие почти у всех, угрозы или хотя бы тревожного напряжения, как в давешнем городке не ощущалось. Да и Барсик наружу вылез без всякого принуждения, а он, как мы убедились, такие вещи чувствует.

— Думаешь, это и есть Калугина деревня? — шепотом спросил Белый. — Та самая?

Собравшаяся вокруг нас толпа расступилась. Но не перед полковником, как я вначале подумал, а перед вышедшим ему навстречу местным. По виду — вполне типичный деревенский, от тридцати до шестидесяти, кирзачи, тельняшка и поблекшее от многократных стирок камуфло без знаков различия. Рисунок старого образца, «флора», она же «капуста» — пятнами, а не современный «цифровой», так что лет этой куртке и штанам не меньше пятнадцати.

— Да хрен его знает! — так же шепотом ответил я. — Может и она, может, полкан просто дорогу спрашивает. Я вообще не понимаю, где мы, и что это за место.

— Староверы.

— Что⁈

— Староверы, — Мика опустила бинокль и указала на часовню над нами. Точнее, на прислоненные к стене у входа треугольные деревяшки с рисунками. — Это «небеса» для крыши часовен в старообрядческой традиции.

— Фига себе, — удивилась Юлька. — Откуда ты такие вещи знаешь, подруга?

— Знаю. Моя… — не договорив, Мика резко «свернулась», уткнув лицо в колени и закрывшись руками.

— Ну вот, блин… — Белый, не отпуская пулемет, умудрился одной рукой притянуть девчушку к себе и прижать к боку. — Успокойся, кошка, все хорошо, все в порядке. Я рядом…

Отвлекшись на них, я едва не пропустил момент, когда полковник закончил разговор с местным главой и вернулся к стоящему возле транспортера прапорщику. Судя по мрачной физиономии Калуги, с нужной информацией вышло как-то не очень.