— Но… куда же он мог направиться?

     — К своим друзьям, полагаю. — Сен-Жермен вздохнул. — Искать его бесполезно. Мы только заблудимся, чего он, быть может, и ждет. — Он оглядел морду ближайшего пони и озабоченно хмыкнул. — Проверь-ка всю упряжь. Буквально по ремешку.

     Руджиеро молча кивнул и направился в хвост каравана. Через какое-то время он вернулся к хозяину, уже стоящему возле ведущей лошадки, и сообщил:

     — Две подпруги частично повреждены. У вьючных пони.

     Сен-Жермен кивнул.

     — У моего тоже. — Он взглянул на верхушки гор, почти не видные на фоне серого неба. — Теперь нам следует держать ухо востро. В ближайшее время вряд ли произойдет что-нибудь, но завтра Тцоа Лим может нагрянуть сюда. Со своими дружками, исполненными желания оказать бедным путникам помощь. Они, возможно, даже и притворяться не станут, а просто на нас нападут. — Сен-Жермен задумался на мгновение, затем спокойно сказал: — Мы не доставим им этого удовольствия. Правда, придется идти ночью, но ты, надеюсь, не против?

     — Конечно, — с готовностью откликнулся Руджиеро, — ведь нам не впервой.

     — Не впервой, — кивнул Сен-Жермен, улыбаясь одними губами.

     Руджиеро подергал себя за ухо.

     — Но… наши пони? Выдержат ли они?

     — Должны, — сказал Сен-Жермен. — Гнать их мы не будем. Я вижу в темноте достаточно хорошо, чтобы различать осыпи или завалы. Когда устанем, передохнем, но мне бы хотелось выбраться из ущелья прежде, чем нас нагонят. — Он собрал поводья своего пони в кулак. — Переговариваться, пожалуй, не стоит. Если услышишь что-нибудь, свистни. Так же, как в Каталонии, помнишь?

     Руджиеро надул губы и издал резкий затейливый свист, заставивший пони прижать в страхе уши.

     — Да, помню, — заверил он своего господина.

     — Прекрасно. Я буду тебе отвечать. — Сен-Жермен взобрался в седло. — Двинулись?

     — Постойте, хозяин. Свист ненадежен: свистеть может любой, и перенять нашу манеру тоже вполне возможно. Чтобы никто тут не сбил нас с толку, нам нужен секретный сигнал. — Слуга посмотрел на хозяина.

     — Ты прав, — сказал тот, помедлив. — Сигнал этот должен быть понятен лишь нам двоим и никому другому. Иначе нашу уловку легко обратят против нас. — Сен-Жермен перебрал поводья. — Будем перекликаться стихами из гимна, что сочинил святой Иоанн. На латыни. Ты начинаешь строку, я заканчиваю — или наоборот. Прокричав первые десять строк, повторяем все снова.

     — Гимн Иоанна, первые десять строк, — повторил Руджиеро для памяти и пошел в конец маленькой кавалькады.

     Ночная тьма поглотила их прежде, чем они отъехали на два ли от места своей вынужденной стоянки. Ветер, влекущий клочья мокрого снега, так выл, что Сен-Жермену приходилось оборачиваться, чтобы прокричать латинские фразы. Еще через ли путники решили передохнуть и принялись готовить ячменную похлебку для пони.

     — Ее нужно давать теплой, — сказал Сен-Жермен, — иначе они захворают. — Ему удалось развести костерок, и теперь он помешивал варево.

     — Я присмотрю.