— В мире много обмана, — пробормотал он, чтобы что-то сказать. — Майя — могущественная богиня.

     — И это правда, — согласно кивнул Сен-Жермен, ругая себя за несдержанность. Он вздохнул, широко улыбнулся и совсем другим тоном сказал: — Ты хорошо потрудился, Шола. Что бы там ни было, но твое усердие мне по душе. Не сомневайся, тебя ждет награда.

     Губы Шола обвело белым.

     — В ней нет необходимости, уважаемый, — пробормотал он, еле ворочая языком. Худшие из его подозрений сбывались.

     — Тем не менее ты ее заслужил.

     Шола едва слышно икнул, инородец хлопнул в ладоши, в комнате появился еще один человек. Это был Руджиеро. Сен-Жермен перешел на латынь.

     — У нас есть еще серебро?

     — Есть, но немного, — на том же наречии отозвался слуга. — Из мавританских и византийских запасов.

     — Отдашь ему маленький кошелек.

     Руджиеро мрачно уставился на Шола, а Сен-Жермен, перейдя на хинди, добавил:

     — Мой слуга с тобой рассчитается. Следуй за ним.

     Шола понял, что от него решили избавиться. Знатные люди сами рук не марают: у них для того есть рабы.

     — Я готов вам служить и без всякого вознаграждения, — задыхаясь, вымолвил он. Хотя в комнате было прохладно, по лицу его градом катился пот.

     «Что с ним?» — недоуменно спросил себя Сен-Жермен и, не найдя ответа, сказал:

     — Все же позволь мне тебя поощрить.

     Плечи Шола осели.

     — Хорошо, уважаемый. Я повинуюсь. Видно, такова воля богов. — Купец медленно повернулся и, пошатываясь, побрел следом за Руджиеро.

     Какое-то мгновение Сен-Жермен задавался вопросом: что могло так встревожить Лорамиди Шола? Затем выкинул посторонние мысли из головы: его ждали ящики. Он вскрыл верхний и с нескрываемым неодобрением воззрился на киноварь — низкосортную и вдобавок к тому комковатую.

     Спустя какое-то время Руджиеро вернулся.

     — Сдается мне, этот Шола не в себе, — заметил он, закрывая дверь. — Так быстро бегать в его-то летах! Потрясающее проворство.

     Сен-Жермен нетерпеливо мотнул головой.

     — Ты отдал ему кошелек?

     — Нет. Он не взял. Жулик и есть жулик, — заключил неожиданно Руджиеро, снимая крышку с последнего ящика, стоящего на полу. — Вы верите тому, что он тут наплел?

     — Да, — кивнул Сен-Жермен. — Это в порядке вещей. Миссия может наложить запрет на любые ввозимые из султаната товары. Я отказался взять их сотрудника в обучение, и они решили меня наказать. — Он сердито поморщился. — Лишние руки нам бы не помешали, но я опасаюсь подвоха. Мусульмане хитры. И потом, их цель не мы, а Падмири.

     — Зачем она им? — Руджиеро, присев на корточки, опустошал вскрытый ящик.

     — Падмири — сестра раджи. Это приманка для многих.

     — Тут дырка. — Руджиеро похлопал по стенке ящика и вдруг отскочил от него.

     — Что там?

     Ответом была латинская брань.