— Перестань пустословить, — оборвал его Датинуш. — Вон они, твои преданные, слоняются без толку по двору! Ты мог бы их приструнить… хотя бы сегодня!

     Гюристар покраснел.

     — А кто же совсем недавно бранил меня за излишнюю строгость? Твое вмешательство все только портит. Я не желаю выслушивать вздорные замечания. — Он оскорбленно повел подбородком, повернулся на каблуках и ушел.

     Брамин посмотрел на раджу.

     — Не гневайся на него, о владыка. У этого человека сейчас много забот.

     — Я полагал, что с междоусобицами покончено навсегда, — словно не слыша его, пробормотал Датинуш и побрел к дальней стене зала.

     Там висело резное изображение Вишну Шагающего. Бог стоял с высоко занесенной стопой, намереваясь сделать первый из трех легендарных шагов, позволивших ему пересечь небеса, землю и подземные царства. Если беспечно смеющийся повелитель миров вспомнит о жертвоприношениях, здесь ему принесенных, он, безусловно, окажет помощь тому, кто смиренно склоняется перед ним. Окажет?.. Или не захочет? Раджа приблизился к изображению и вгляделся в лицо беззаботного божества.

     В это время за спиной его послышались беспокойные голоса, и, обернувшись, Датинуш увидел, что Рахур не пускает в зал какого-то человека. Брамин, в свою очередь, обернулся.

     — Это евнух твоей дочери. Она умоляет позволить ей явиться сюда.

     — Нет! — выкрикнул Датинуш. Запах опасности в зале сгущался, и он явственно чувствовал это. — Ей здесь не место. — Глаза его устремились к евнуху. — Если случится что-нибудь чрезвычайное, ее немедленно известят. — Раджа вдруг вспомнил о своей старшей сестре. — Кстати, надо послать кого-нибудь и к Падмири.

     Евнух, мявшийся у дверей, осмелился вновь привлечь к себе внимание князя.

     — Твоя дочь, о владыка, просила напомнить тебе, что в ее жилах тоже течет кровь великих воителей. Она не хочет сидеть, ожидая удара, и предпочитает пойти навстречу ему. — Лунообразное лицо евнуха сделалось восковым, он взмок от выпавших на его долю переживаний.

     — Скажи ей, что, если к ночи ничего не случится, мы вместе посмеемся над нашими страхами за пиршественным столом. Передай также, что я восхищен ее храбростью и отвагой.

     — Я все исполню, великий владыка. — Евнух глубоко поклонился и задрожал, представив, что сделает с ним Тамазрайши, если он возвратится ни с чем. — Но в таком случае ей все же, быть может, будет дозволено осведомляться о том, что тут делается, почаще?

     Датинуш вздохнул. Дети есть дети. Докучать родителям — их основное занятие, и с этим ничего поделать нельзя.

     — Ладно, — кивнул он. — Пусть время от времени кого-нибудь присылает. А сейчас оставь нас. Ты мне уже надоел.

     Со двора неслась ругань. Гюристар распекал своих стражников за нерадивость. Раджа усмехнулся, услышав, что тот приказывает удвоить караул у ворот. Все вроде налаживается и, может быть, обойдется, подумалось вдруг ему.