— Вот, — указала на них Тамазрайши. — Эти двое поедут с твоим слугой. Они безраздельно преданы мне, они слышали все и выполнят, что им скажут.

     Она побежала по коридору, прислушиваясь к шагам за спиной. Сандалии ее стражей тихо шаркали по камням, зато каблуки инородца стучали уверенно, громко. Прекрасно, прекрасно! Это хороший знак! Тамазрайши хихикнула и отворила секретную дверцу.

     Стены зала, в который она вошла, покрывала богатая роспись. Пол его был выложен разноцветными плитками, сбегавшимися к высокому трону, в отделке которого угадывалась чеканная медь, местами покрытая позолотой.

     — Смотри! — весело воскликнула Тамазрайши. — Здесь состоится церемония облачения и величания. Ты будешь выглядеть потрясающе. Особенно когда тебе разрисуют лицо.

     — Я хочу свидеться с Руджиеро, — сказал Сен-Жермен. — Сначала дело, потом развлечение.

     Тамазрайши нахмурилась, потом улыбнулась.

     — Ты прав. Почему бы и нет? — Она обратилась к охранникам, стоявшим в почтительном отдалении. — Ступайте и приведите сюда нашего пленника. Немедленно! Ведь лицезреть его желает сам Шива.

     Охранники чуть помедлили, но ни один не осмелился возразить. Через мгновение дверца за ними закрылась.

     — Долго ли это продлится? — спросил Сен-Жермен. Просто чтобы спросить, ибо знать подробности ему не хотелось.

     — Обряд облачения? Долго. Это ведь очень серьезный процесс, тут незачем торопиться. — Шалунья опять забавлялась, прекрасно зная, что спрашивают ее не о том. — Тебя оденут, украсят венками, сотворят заклинания, прочтут соответствующие молитвы. Потом, ближе к ночи, начнется главное действо. Но опять же не для тебя. Сначала собравшихся повеселим мы с Гюристаром. — Она залилась радостным смехом. — Затем состоятся очередные моления. И уже глубоко за полночь на алтарь взойдет детище Шивы. Дальше все будет зависеть лишь от тебя. Верней, от твоей выносливости и умения придерживать свое семя. Надеюсь, ты не станешь спешить.

     — Я не люблю торопиться. — Сен-Жермен переступил с ноги на ногу. — Что будет потом?

     — К рассвету, — пробормотала рассеянно Тамазрайши, — все кончится, и знатные гости разъедутся, а остальные отправятся восвояси пешком. Останки жертв сгорят в погребальных кострах, их пепел развеют над водами Кудри.

     — А ты? — В Сен-Жермене зажглось холодное любопытство. — У тебя у самой должны ведь быть какие-то планы?

     — Я вернусь во дворец и займусь подготовкой к войне, — с беспечной невозмутимостью ответила Тамазрайши. — Надо отбить у султана земли наших отцов.

     — Но… разве это возможно? — Сен-Жермен видел дворцовую стражу и знал от Падмири, что Датинуш, чтобы не злить Дели, сильно убавил численность своих войск.

     — Я брошу в бой шесть тысяч слонов, посадив на них лучников и метателей копий. Девять тысяч всадников ринутся вслед за ними, топча копытами всех, кто встанет у них на пути. А довершит все дело пехота. — На губах почитательницы черной богини сияла мечтательная улыбка. — Я поеду на переднем слоне. В черном панцире и с вороненой пикой.

     За свою долгую жизнь Сен-Жермен встречал много безумцев, но все они строили более-менее реальные планы.