— Госпожа, — донеслось от дверцы, — вот другой инородец!

     В зал влетел Руджиеро и, поскользнувшись на гладких плитках, упал. Сен-Жермен, наклонившись, протянул ему руку и шепнул на наречии франков:

     — Ничему не перечь.

     Руджиеро с достоинством встал, отряхнул колени и отозвался на ломаном греческом языке:

     — Они застали меня врасплох.

     — Говори по-франкски! — вспылил Сен-Жермен.

     — Я вас не понимаю, — нахмурилась Тамазрайши.

     — А он плохо разбирает местный говор. Как же мне быть? Позволь, я втолкую ему, что он скоро будет свободен. — Сен-Жермен вновь перешел на франкский язык: — Не позволяй им догадаться, что ты разбираешь их речь.

     Руджиеро неуверенно улыбнулся.

     — Я понял, — по-франкски ответил он.

     — Теперь я сообщу, что он может довериться своим провожатым, — объявил Сен-Жермен и опять обратился к слуге: — Не доверяй никому и постарайся как можно скорее удрать.

     — А вы? — В синих глазах Руджиеро блеснула тревога. — Когда вы сами последуете за мной?

     — Как только представится случай, — спокойно откликнулся Сен-Жермен.

     — Нет, — голос Руджиеро окреп. — Я отберу у кого-нибудь меч, и мы будем драться, пока не погибнем.

     — Руджиеро, старый упрямец, делай, что тебе говорят!

     Обернувшись к Тамазрайши, Сен-Жермен пояснил:

     — Мой слуга немного встревожен и просит меня вооружить его, что никому, как мне кажется, не должно повредить.

     Он вынул из-за пояса катану и протянул ее Руджиеро.

     — Во имя всех забытых богов возьми это и уходи.

     — Да, господин! — Слуга, слегка кланяясь, принял меч. — Будут ли сделаны другие распоряжения?

     Сен-Жермен вглядывался в раззолоченный трон, но мысленно видел Рим времен Флавиев и арки еще не достроенного гигантского цирка, возле которых валялся израненный человек, а толпа нищих, глумясь, его добивала. Потом были громадные треугольные паруса, лихорадка, руки слуги, подающего ему миску с отваром, потом все это сменилось бешеной скачкой от развалин Милана, потом были Тунис, леса Польши, Ло-Янг…

     — Нет, — сказал он, — более ничего. Уходи.

     * * *

     Обращение Судры Гюристара к своим подчиненным.

      Всем, кому вверено охранять нашу рани и следить за порядком в стране!

      Сестра покойного раджи Датинуша, недавно погибшего от руки им же самим взласканного раба, сделалась крайне опасной. В течение многих лет на ее странности и причуды смотрели сквозь пальцы, снисходительно полагая, что одинокой высокородной женщине дозволительно развлекаться вещами, заказанными всем остальным. Попустительство обернулось бедой, ибо вышеуказанная Падмири прельстилась посулами людей султаната, обещавшими подыскать ей мужа, способного сбросить раджу с трона и подмять под себя княжество Натха Сурьяратас. Сделка не завершилась успехом лишь потому, что мусульманскую миссию разгромили благочестивые люди, но Падмири не успокоилась, ибо плела не одну сеть интриг.