Инородец этот довел Падмири до окончательного нравственного падения. Несмотря на почтенный возраст и высокое положение этой женщины, он вступил с ней в запретную связь, очевидно, с целью зачать существо, совсем уж невиданное доселе, и у нас нет гарантий, что Падмири не понесла.

      Рани, узнав обо всем, тут же велела арестовать свою тетку, однако стража в ее обиталище никого не нашла. По словам слуг, вместе с их госпожой из конюшен исчезли и три лошади, хотя известно, что Падмири, как и любой женщине, всегда претила верховая езда. Несомненно, кто-то взялся ей помогать, однако да не смутит этот факт всех вас, призванных пойти по следу преступницы во имя искоренения страшной заразы, которая в ней сидит. Ищите повсюду, бдительно, неустанно. Тех, кто схватит ее, ждет награда. Только помните, что беглянку следует сразу же везти во дворец. Еще помните, что награда будет двойной, если Падмири доставят в храм на реке Кудри до окончания там проходящих молений. Наша рани вполне обоснованно полагает, что укоризна, исходящая от черной богини, смутит развращенную преступлениями беглянку и благотворно воздействует на нее.

      Такова воля рани, и всем надлежит ее с рвением исполнять!

      Судра Гюристар,

      начальник дворцовой стражи,

      в первый год правления Тамазрайши

      ГЛАВА 11

     Дважды ее едва не выбрасывало из седла. Она спасалась лишь тем, что цеплялась за гриву руками. Однажды лошадка, напуганная внезапным шумом в лесу, чуть не ударилась вскачь. Верховая езда изматывала, мышцы таза, непривычные к такого рода усилиям, жутко болели, но передвижение по широким дорогам ей было заказано: там могли встретиться стражники, а их следовало сторониться. По крайней мере до тех пор, пока не выяснится, отдан им приказ задержать ее или нет. Тропинки же, по каким пробиралась кобылка, были узки, извилисты и круты.

     Где-то к вечеру впереди послышался говор. Падмири с трудом натянула поводья, отжимая лошадь к кустам. К ней приближалась горстка угрюмых селян, обвешанных темными венками; в их корзинах что-то возилось.

     — Стойте! — приказала Падмири, повелительно вытянув руку.

     — Мы не можем задерживаться, добрая госпожа, — сказал ветхий старец. — Скоро зайдет солнце, а идти еще далеко.

     — Но… куда же вы направляетесь? — Падмири поморщилась. Чем-то уж очень зловещим веяло от однотонных венков.

     — В храм на берегу Кудри, — поступил еле слышный ответ.

     — Зачем?

     — Рани велела каждому принести свою жертву, — утомленно помаргивая, пояснил старец. Он хлопнул по крышке корзинки, послышался визг.

     — А что же сама рани? — потребовала ответа Падмири, ощущая, как в ней нарастает гнетущее беспокойство.

     — Она-то и совершит весь обряд. — Старец потупился. — Не хочу оскорбить достойную госпожу, но у нас нет времени на разговоры.