– Да? – Сен-Жермен потряс головой и обнаружил, что сидит, подавшись вперед, и что пальцы его правой руки крепко сжимают узкую и прохладную ладонь молодой китаянки.

– Должно быть, вам что-то привиделось,- сказала Чи-Ю,- и это, конечно, многое извиняет, однако смею напомнить, что кое-кто в этой комнате ведет себя непозволительно дерзко! – Отповедь прозвучала неубедительно, ибо не подкреплялась попытками выдернуть плененную руку.

Сен-Жермен промолчал, но хватку ослабил. Теперь ладонь китаянки свободно лежала в его руке. Узкие пальчики шевельнулись.

– Не знаю, как это бывает у чужеземцев… Возможно, по вашим нормам вы действуете совершенно естественно, но все-таки попрошу вас отнестись уважительно к обычаям нашей земли.

– Вы и представить не можете, какая пропасть нас разделяет,- ответил он, поднимаясь.- Порыв мой, поверьте, обескураживает и меня. И все же я его не стыжусь, хотя тем самым и ставлю вас в неловкое положение.

– Я не испытываю неловкости,- спокойно произнесла китаянка. – И готова простить вас, руководствуясь чувством признательности…

– Признательности? – негодующе вскинулся он.

– …И любопытства. Существует многое, что мне должно обдумать, прежде чем мы вновь затеем такой разговор.- Чи-Ю встала с диванчика, взгляд ее был откровенно оценивающим.- Донесения Шинг озадачивают меня. Разумеется, вы позволите находящейся здесь особе потратить какое-то время на то, чтобы разобраться в своих ощущениях?

Сен-Жермен кивнул. Он не счел возможным напомнить гордячке, что «какого-то времени» у них почти нет, и ответил с китайской цветистостью.

– Смиренный слуга военачальницы Тьен с восторгом примет все, что она соизволит ему даровать, даже если это будет дорожная пыль.

Чи-Ю, выходя из комнаты, весело рассмеялась.

***

Письмо Мея Са-Фонга к Наю Юнг-Я.

«Праздник Теплых Сумерек, год Быка, четырнадцатый год шестьдесят пятого цикла, одна тысяча двести семнадцатый год от рождения Господа, Наю Юнг-Я, пастырю христианской общины в Ланъ-Чжоу.

Примите наши приветы и благословения!

Мы благополучно добрались до Кай-Фенга, но тамошняя братия встретила нас нелюбезно. Нам пояснили, что изнуренные мыслями о монгольском нашествии местные христиане не имеют возможности уделять свое время кому-то еще. Мы с Чанг-Ла удручились, а сестра моя возмутилась и во всеуслышание назвала тех, кто с нами беседовал, предателями Господних заветов. Я попытался одернуть Су-Mo, однако не очень настойчиво, ибо разделял ее чувства, в чем иногда корю себя, но без особенных угрызений.

Одно верно: монголы и впрямь хозяйничают на севере, не давая покоя примыкающим к захваченной территории округам. Поговаривают, что варваров можно было бы утихомирить, но нерешительность наших властей граничит с безумием. Впрочем, кто я такой, чтобы их осуждать?

Завтра утром мы покидаем Кай-Фенг, направляясь в Хан-Чжоу. Нас уверили, что там можно сесть на торговый корабль, отходящий в Тьен-Ду. Питаемся мы пока все еще тем, что прихватили с собой, расходуя провиант с большой осторожностью, ибо уже не надеемся на помощь местной общины, которая, впрочем, не очень-то нам и нужна.

Вскоре ждите еще одной вести от нас. Мы сообщим название корабля, а также перечислим названия всех попутных портов, чтобы, вы знали, по крайней мере, откуда пойдут новые письма. Правда, паузы между ними будут делаться все продолжительнее, но обстоятельством этим не стоит смущаться. Такие задержки послужат вам знаком, что путешествие наше проходит успешно и мы забираемся все дальше и дальше.

Во имя Господа просим вас поминать нас в своих молитвах.

Написано мной со смирением и упованием на успешное завершение странствия.