— Ну, иди же, иди же ко мне! — манил капитан, однако чужак был увертлив. Сталь явно проигрывала ремню, и Ю А принялся озираться по сторонам. Чтобы не потерять лицо в глазах своих же солдат, ему требовалось как минимум поставить противника на колени.

     Сен-Жермен вскинул пояс, и тяжелая пряжка чуть было не рассекла щеку китайца. Сталь сшиблась с заклепками, лезвие пики мотнулось влево, увлекая за собой и Ю А.

     Одуревший от неудач капитан клюнул носом, и в глаза ему бросилось донце бочонка, сплошь усыпанное металлическими шипами и насаженное на толстую рукоять. Самоделка могла служить как щитом, так и тараном. Завладев ей, Ю А внутренне возликовал. Сен-Жермен, отшвырнув в сторону пояс, попятился, против такого оружия выстоять он не мог.

     — Трус! Трус! — издевался Ю А, наступая. — Ну, взгляни, взгляни же на это, инородец, ничтожество, дрянь!

     Сен-Жермен молчал, выжидая. Издевки не задевали его. В отступлении нет никакого бесчестья, война — это не только натиск, но и маневр. Однако Ю А наседал, становясь все наглее.

     — Эй, черепашья подстилка! Хочешь попробовать эти штучки на вкус? — Капитан покрутил донце в руках, шипы засверкали. — Сейчас мои маленькие приятели расцелуют тебя!

     Двор не мостили давно, булыжники расшатались. Сен-Жермен отступал с большой осторожностью и облегченно вздохнул лишь тогда, когда солнце оказалось у него за спиной. Он стал петлять, бросаясь из сторону в сторону, заставляя Ю А всякий раз подаваться вперед.

     Ополченцы криками попытались остеречь своего командира, но тот их не слышал. Схватка близилась к завершению, он кинулся на противника с намерением нанести ему последний удар.

     Сен-Жермен, словно бы оступившись, стал падать к ногам ликующего врага, однако маневр был обманным. По толпе ополченцев пронесся разочарованный вздох. Ухватив их командира за пояс, чужак неожиданно выпрямился и перебросил Ю А через себя. Падение тяжелого тела сопроводил отвратительный хруст. Сен-Жермен обернулся и замер на месте. В ворота, оставшиеся без охраны, въезжал конный отряд.

     — Что тут происходит? — негромко спросила Чи-Ю, направляя свою кобылку к толпе. Правая рука ее лежала на рукояти меча, левая удерживала поводья. — Кто может мне объяснить?

     Старший охранник бросился к морде гнедой, дотронулся до уздечки.

     — Здесь вспыхнула ссора.

     — Это я поняла и сама, — сухо парировала китаянка.

     — Я испугался, что она может перерасти в нечто серьезное, — залебезил караульный, пытаясь схитрить, — и потому велел моим людям…

     — Оставить свой пост? — вкрадчиво осведомилась Чи-Ю. — А что бы случилось, если бы на Мао-Та напали монголы? Ты об этом подумал? Разумеется, нет! — Она оглядела остальных ополченцев. — А вы-то куда смотрели? Какое затмение накатило на вас? — Кивком головы военачальница подозвала к себе пару конников из своего отряда. — Выясните, кто находился здесь. Я хочу знать имя каждого человека. Представьте мне список к закату! — Яростный голос ее едва не сорвался на крик.

     — Достойная военачальница не должна нас строго судить! — Охранник отчаянно трусил и все же хотел оправдаться. — Ведь ссора двоих могла спровоцировать общую драку!

     — Замолчи, — уронила Чи-Ю.