— Столько денег, а ты не помнишь? — Чи-Ю потрясла увесистой связкой. — Разве о таком выигрыше можно забыть? Тут есть и бронза, и медь, но серебра все-таки больше. — Она посмотрела на подчиненных, те опускали глаза. — Ю А, где ты их взял?

     — Я их выиграл, выиграл! — взвыл офицер, громко и часто икая.

     — Но почему-то не помнишь, когда это было, хотя серебро еще даже не потускнело. — Монеты вновь тоненько зазвенели, подпрыгивая на узкой ладони. — Где можно взять монгольские деньги, если у нас они не в ходу?

     Двое бойцов из отряда Ю А принялись что-то путано объяснять, но их быстро угомонили соседи. Раненый опустился на доску и замер, прикрыв глаза.

     — Ши Же-Мэн, — задумчиво спросила Чи-Ю, перебирая монеты. — Как бы вы поступили сейчас?

     — С Ю А?

     Встречный вопрос был задан, чтобы оттянуть неизбежное. Сен-Жермен понимал, что любое его решение лишь увеличит разрыв между ним и защитниками Мао-Та, но он также отчетливо сознавал, что Чи-Ю не имеет права замять случившееся и что ей сейчас крайне необходима поддержка.

     — Я бы его обыскал.

     Чи-Ю резко кивнула.

     — Обыщите его, — приказала она носильщикам и отвернулась, чтобы не смотреть на постыдный процесс.

     Ю А изрыгал проклятия, но они звучали все глуше. Одежду с него срывали с брезгливой поспешностью, и первый мужчина заставы увядал на глазах. Щеки его ввалились, лицо посерело, разум мутился от боли в разбитых костях.

     Линг стянул с капитана обмотки. В них что-то белело. Он вопросительно взглянул на Чи-Ю.

     — Тут какой-то листок.

     — Дай его мне.

     Военачальница развернула бумагу, и по спине ее пробежал холодок. Это был небрежно выполненный чертеж укрепления, две жирные линии указывали, как подобраться к нему. Непроизвольно ее пальцы сжались и смяли предательский план.

     — Что это? — тихо спросил Сен-Жермен.

     У нее хватило сил лишь на то, чтобы протянуть ему скомканное свидетельство черной измены. Лицо Чи-Ю застыло, как маска, она не могла говорить.

     — Надеюсь, это единственный документ, который вы подготовили для монголов? — Сен-Жермен говорил очень ровно и словно бы равнодушно, казалось, совсем не заботясь, слышит его Ю А или нет. Носок его сапога задел перебитую ногу предателя. — Вам, право, не стоит молчать.

     — Осквернитель гробниц своих предков! — брызжа слюной, взвизгнул Ю А и затих.

     — Я жду ответа.

     Прошло какое-то время, и носок византийского сапога снова пришел в движение.

     — Покрыватель свиней! — корчась от боли, простонал капитан. — Останови его, Тьен!

     Чи-Ю даже не повернулась.

     — Ты должен благодарить небо, что с тобой разбирается Ши Же-Мэн. На его месте я бы размозжила тебе и здоровую ногу.

     Лежащего офицера тревожили еще трижды, однако безрезультатно. Ю А заходился от боли и нес какую-то чушь.

     — Думаю, мы ничего не добьемся, — сказал наконец Сен-Жермен. — Раны его опять кровоточат, и… — Он неопределенно махнул рукой, чувствуя неодолимое отвращение как к тому, чем ему только что пришлось заниматься, так и к себе самому.