— У меня есть лекарства, способные унимать боль, — негромко сказал Сен-Жермен. — Послать что-нибудь в лазарет?

     — Нет, это неправильно истолкуют. Все посчитают, что вы перетрусили и пытаетесь задобрить врага. — Ее глаза потеплели, потом в них блеснула тревога. — С вами хоть все в порядке? Он не поранил вас?

     — Это не так-то легко, — сказал Сен-Жермен. — Сожалею, что дело дошло до такого. — Оглядев переминавшихся с ноги на ногу ополченцев, он продолжил: — Вы уверены, что выбираете в разговорах со мной правильный тон? Ведь ваши люди отнюдь не слепцы.

     Чи-Ю усмехнулась и с нарочитой медлительностью положила руку ему на плечо.

     — Пустое. Им и так все известно. И довольно давно.

     Сен-Жермен, потрясенный величием этого жеста, склонил голову и прошептал:

     — Благодарю всех забытых богов за то, что они позволили вам сделаться тем, что вы есть, а не третьей женой какого-нибудь мандарина, впустую растрачивающей на дом и хозяйство свой ум и талант.

     Чи-Ю вскинула брови.

     — Такое могло бы произойти, получись мои братья… удачными. Да, мне тоже, пожалуй, следует возблагодарить ваших забытых богов. — Она оглянулась через плечо — на ополченцев, подсовывающих под Ю А широкую доску.

     Линг, поймав начальственный взгляд, засуетился и выронил свой угол доски; скользкая древесина поползла и из рук других добровольных носильщиков. Грохнувшись оземь, раненый завопил, его кинулись поднимать, подняли, но на булыжниках что-то осталось.

     Линг наклонился, однако отдернул руку и побежал к Чи-Ю.

     — Из поясной сумки Ю А кое-что выпало, — доложил он, явно волнуясь.

     — Неужели, — недовольно скривилась Чи-Ю, не имея желания возвращаться к больному вопросу. — И что же?

     Один из ополченцев нагнулся.

     — Деньги, я думаю. Целая связка монет.

     Услышав это, Ю А закричал:

     — Она не моя!

     — С каких это пор капитан ополчения отказывается от денег? — пробормотала Чи-Ю, приближаясь к виновникам досадной заминки. — Ого! Сколько их тут! Дайте-ка я посчитаю.

     Ей протянули кожаный шнур, унизанный разнородными металлическими кружками.

     — Это мой выигрыш. Я недавно играл, — заявил внезапно Ю А.

     — Но ведь ты только что говорил совершенно другое, — напомнила военачальница, разглядывая монеты.

     По тому, как сгорбилась маленькая китаянка, как безвольно поникли ее плечи, Сен-Жермен понял, что она чем-то расстроена, и счел возможным к ней подойти.

     — Что это? — спросил он сочувственным тоном.

     Она поперхнулась от злости и унижения.

     — Монгольские деньги.

     — Я выиграл их! — воскликнул Ю А.

     — Когда? Где? — Чи-Ю знаком велела носильщикам опустить пострадавшего на землю.

     — Не помню, — сказал капитан и заулыбался словно помешанный, облизывая дрожащие губы.