Маленький отряд ополченцев откатился к проходу в другую долину. Храбрецы готовились дорого продать свои жизни, но с ними затеяли игру в кошки-мышки. Монголы на полном скаку пролетали мимо отважных бойцов, делая ложные устрашающие замахи.

     — Я раздобыл повозку с козьей упряжкой, хозяин, — сообщил через паузу Руджиеро. — Но много в нее не вошло.

     — Прекрасно, — пробормотал Сен-Жермен, сглатывая подступивший к горлу комок. Бессмысленность происходящего его убивала.

     — Не думаю, что вам стоит на это смотреть, — нахмурился слуга.

     — Конечно, — кивнул Сен-Жермен. — И никому не стоит. А особенно тем, кому отказано в чести там находиться. — Он потер ладонями лоб и встряхнулся. — Ладно. Где ты взял эту повозку?

     — Купил у привратника. В ней поместились лишь укладки с землей и ваш римский сундук. Прочее придется оставить.

     — Придется оставить, — покорно повторил Сен-Жермен. — Что ж, пойдем.

     — Возможно, корыстолюбие китайских чиновников достойно не порицания, а похвалы? — проговорил он, спускаясь по шатким ступеням во двор. — По крайней мере, у византийских мозаик, подаренных нами Хао Сай-Чу, имеется шанс пережить этот хаос. — Сен-Жермен вновь потер лоб и задумчиво произнес: — Что-то всегда остается. Пусть даже горсть разноцветных стекляшек.

     Руджиеро ничего не сказал. Он молча следовал за хозяином и забежал вперед только затем, чтобы распахнуть перед ним тяжелую дверь. Внутри помещения царили тишина и порядок, ничто там не говорило о драме, разыгрывавшейся на дальних подступах к Мао-Та.

     — Где желтая амфора? — спросил Сен-Жермен, оглядевшись.

     — В лаборатории, — с некоторой заминкой ответил слуга.

     — Принеси ее. — Это было сказано тоном, не терпящим возражений.

     Руджиеро нахмурился, но счел за лучшее промолчать. Он вышел из комнаты и вскоре вернулся с огромной высокогорлой посудиной, которую осторожно поставил на пол.

     — Насколько она полна? — спросил Сен-Жермен, вытаскивая из сундука черный с кожаными рукавами камзол.

     — Четверти на три, — буркнул слуга угрюмо.

     — Есть ли у нас керамические сосуды? — Сен-Жермен отшвырнул в сторону подвернувшееся ему под руку шелковое белье и натянул камзол через голову.

     — Около дюжины. — Руджиеро вздохнул. — Мой господин, мне не хотелось бы вам прекословить, однако…

     Ответом ему была язвительная улыбка.

     — Однако вся штука в том, что ты смертельно боишься греческого огня. Могу сказать тебе в утешение, что я и сам его опасаюсь.

     Сен-Жермен скинул с ног сапоги.

     — Давно ли ты менял в их подошвах землю?

     — Довольно давно, — пробормотал виновато слуга.

     — Так озаботься этим сейчас! — Сен-Жермен, не глядя, швырнул сапоги через комнату.