– При чем здесь репутация! – резко бросил Смоленский. – Для вас это все игрушки, вы сюда развлекаться приехали, а мне надо работать.

Женька молча вышла из палатки, и Смоленский опустился на табурет, подперев голову руками.

– Ты на людей не кричи, Вилор, – сказала Валентина Сергеевна, – а то получается, ты один работаешь – остальные отдыхают.

– Нервов не хватает. Я сегодня еще не спал… – пророчил Смоленский. – Думаете, это она? Нет. Репера уничтожил Вадим, только он… А может, они вдвоем. С субботы на воскресенье они как раз оставались на трассе и где-то всю ночь шарахались… Сейчас комиссия приедет на трассу, а Шарапов доложит, что ему напакостили. Лобов встанет в позу, это ему на руку…

«Вы еще узнаете, теть Валь, – зазвучало в ушах Валентины Сергеевны, – я сделал все, что мог, и не бегу, а уезжаю…»

6

Ближе к полудню в лагерь въехали две «Волги». Из первой вышел Курилин в сапогах, в брезентовой куртке, надетой поверх костюма, из второй – Лобов, затянутый в кожу. Смоленский не спеша вышел навстречу, молча поздоровался за руку с обоими и посмотрел в сторону, где полчаса назад стоял «газик» Шарапова. Его не было. Вилор Петрович, отправив геодезистов, вздремнул, сидя за столом, и, выходило, проспал Шарапова. А Смоленскому как раз не хотелось, чтобы тот куда-либо исчезал из лагеря. Опередит, поедет к тому же Курилину, наговорит ему про стычки на трассе, про эти проклятые репера и, по сути, отвлечет от дела, уведет в сторону от принципиального вопроса. Поэтому Смоленский предупреждал его и просил никуда не уезжать, мол, вот-вот сюда приедут Лобов с Курилиным и он нужен будет здесь. Шарапов согласился ждать и опять начал говорить об уничтоженных реперах и вешках. «Не волнуйся, Леопольд, разберемся!» – успокоил его Внлор Петрович, а у самого на душе было неспокойно.

Приехавшие огляделись, удовлетворенно покачали головами, увидев срубы под каждую палатку и порядок в лагере.

Смоленский сел в машину Курилина, туда же забрался vi Боженко. А когда, помахав рукой Смоленскому, туда же направилась и Валентина Сергеевна, Лобов возмутился.

– Вы втроем-то за дорогу его быстро обработаете! Я против. Двое пусть ко мне садятся!

– Меня обрабатывать не надо! – зло бросил Курилин и, сверкнув глазами, приказал трогать. Смоленский понял, что уже сегодня они много говорили, и говорили крупно. Едва машины выехали на магистраль, как Курилин попросил водителя остановить и, высунувшись из кабины, стал смотреть вперед. Навстречу один за другим шли три БелАЗа, груженные бокситовой рудой. Мощно ревели моторы, огромные колеса, как мельничные жернова, рвали серый горячий асфальт, вызывая мелкую дрожь дорожного полотна. Когда БелАЗы прогрохотали мимо, Курилин вышел из кабины, посмотрел им вслед и крикнул Лобову:

– Видел, Прокопий Николаевич? Такая твердь ходором ходит!

– Я двадцать лет вижу! – Лобов хлопнул дверцей и отвернулся.

Несколько километров ехали молча, Курилин задумчиво глядел в окно и время от времени провожал взглядом встречныегрузовики, идущие с рудника на обогатительный комбинат. Смоленский наблюдал за Курилиным, и уверенность в том, что шараповскую трассу прикроют, только росла.

– Впрочем, чтобы оценить, какой проект лучше, не стоило эту экскурсию устраивать, – проговорила Валентина Сергеевна. – Все можно было решить на месте. Достаточно почитать технико-экономическое обоснование и посмотреть на карту.

– Ничего, – уверенно сказал Курилин, не оборачиваясь. – Когда собственными глазами посмотришь – впечатляет больше… Простите, а вы кто?

– Я геолог, – вздохнула Валентина Сергеевна.