"Пошёл вон", - и Илья без слов встал бы и ушёл не обернувшись.

– Ну, слава богу, - вздохнув, сказала Роза. - Всё?

– Да зачем тебе это надо? - запоздало спросил Илья.

Вместо ответа Роза встала с пола, сдёрнула с печи свою синюю юбку и рыжую кофту и принялась одеваться прямо при нем. Застегивая на груди пуговицы, она будничным тоном спросила:

– Есть хочешь?

– Хочу… Роза вышла из комнаты. Вскоре на столе в углу появились хлеб, помидоры, сваренная в шкурке картошка, кусок сала, копчёная макрель, виноград и солёный арбуз. Вина Роза не принесла, а Илья и не вспомнил о нём. От голода сводило скулы, и он принялся за еду, так и не одевшись до конца.

Роза сидела напротив, неторопливо ела свой любимый арбуз с хлебом. Глядя на Илью, молча улыбалась. Когда на столе остались лишь хвостики от помидоров, рыбий скелет и гора картофельных шкурок, она высунула кончик языка и покачала головой. Илья смущённо посмотрел на неё.

– Обожрал вас с Митькой, что ли? Не думай, у меня деньги есть, я…

– О, Митька! Лёгок на помине! - Роза вдруг выскочила из-за стола. В ту же минуту в комнату вошёл Митька и встал у порога, расставив длинные грязные ноги.

– Доброго вечера! - ломающимся баском поздоровался он. Рваная тельняшка сползла с его плеча почти к локтю, курчавые свалявшиеся волосы были покрыты серым налётом морской соли, а к животу Митька прижимал большую, ещё живую рыбу. О своей встрече с сыном Розы Илья ещё не успел подумать и от растерянности даже не ответил на приветствие. Но Митька лишь мельком скользнул по нему сощуренными глазами и уставился на мать.

– Где скумбрию взял? - строго спросила Роза. - Украл? А что я тебе обещала за такие дела?

Митька молча метнулся обратно за порог.

– Стой, нечисть! Куда с рыбой?! - бросилась за ним Роза. - Куда её теперь девать? Кинь её в ведро под лавкой, что ли, завтра сварим… Да у кого прихватил?

Смеющаяся Митькина физиономия снова появилась в дверном проёме.

– У Янкеля!

– Ну и правильно, - поразмыслив, заявила Роза. - Не люблю его, христопродавца. Всегда хоть на копейку да обвесит… Всё, сгинь с глаз, пока я ремень не нашла! Есть захочешь - приходи!

Митька исчез. Некоторое время было слышно, как он гремит в сенях ведром, пристраивая скумбрию, но вскоре и эти звуки стихли. - Не боишься?

– поинтересовался Илья. - Что он про нас с тобой подумает?

Роза пожала плечами. Фыркнула. После недолгого раздумья мотнула головой.

– Не боюсь. Не его дело думать, с кем тётка гуляет.

– Тётка?! - изумлённо переспросил Илья.

Роза быстро взглянула на него. Отложила арбузную дольку. Присела на постель, зачем-то взяв в руки крынку с кислым молоком. Натирая крынку полотенцем, устало сказала:

– Ай, Илья… Не смотри на меня так. Под каждой крышей свои мыши. У меня тоже своя сказка была…

Илья через стол встревоженно смотрел на посерьёзневшее, сразу ставшее незнакомым лицо Чачанки. В самом деле… что он про неё знает? И другие ничего не знают, даже бабы - и те не допытались… Илья встал, подошёл к постели. Настойчиво вытянул из рук Розы полотенце, взял у неё крынку, поставил на стол.

– Расскажи. - Роза не повернула к нему головы, и Илья, помедлив, напомнил: - Я ведь от тебя не стал скрываться.

– Верно, - без улыбки согласилась она.

– Ты крымка?

– Нет… Как ты, русская цыганка. Розой меня звали, когда я в Тифлисе в цирке работала. "Роза Чачани" - так на афишах для красоты писали. А в девках Танькой была. Прохарэнгири… Слыхал, может? Наш род большой был, известный, отца вся Сибирь знала.