|
- Приезжайте снова! Приезжайте! В воздухе замелькали платки и шляпы. - Приезжайте! Жара была одуряющей. Воздух оставался недвижим. На горизонте безмолвно сверкали молнии, озарявшие свинцовое небо. Анжелика приметила раскрасневшуюся мадам ле Башуа и удивилась ее печальной мине, поскольку привыкла видеть ее неизменно радостной. Она размахивала огромной шляпой с, перьями дикой индюшки с такой обреченностью, словно расставалась с Анжеликой навсегда. "Почему навсегда?" Кораблям, застигнутым полным штилем, пришлось бесконечно долго маневрировать на маслянистой от неподвижности реке. Лоцман уверял, что грозы не будет и они смогут отойти от берега, подгоняемые каким-никаким ветерком, который вскоре наполнит паруса и погонит их вниз по течению, на север. Пока они поворачивались то так, то эдак, почти не удаляясь от Квебека, только что оставленный берег продолжал притягивать взор Анжелики, печально вглядывавшейся в смутно различимые в тумане знакомые контуры. Вот остров Орлеан, похожий как две капли воды на мирно уснувшую гигантскую акулу, с белеющими там и сям домишками, - остров, где всем заправляет колдунья Гийомэтт, вот поблескивающая верхушка колокольни в Бопоре, где нашла приют одна из королевских девушек; где-то здесь обретается Сидони Маколле, совершившая грех кровосмешения, вместе со своими "стариковыми" детьми - сам старик наверняка отправился на Великие Озера. Новый поворот - и перед Анжеликой снова предстал город Квебек в кокетливой серебряной короне, в какую превращались при взгляде издалека все его изящные колоколенки и башенки; вскоре вдали мелькнул мыс Турмант, а напоследок - церковь святой Анны-кудесницы... ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ НА РЕКЕ Глава 45 Чем дальше они шли вниз по реке, тем больше раздвигались берега, чтобы в конце концов окончательно исчезнуть, Просторный эстуарий ничем не отличался от настоящего моря. Анжелика не покидала носа судна, сверля взором горизонт, ибо он - в случае, если им будет благоприятствовать ветер, - сулил ей всего через несколько дней долгожданную встречу с мужем. Свежий ветерок оставлял на ее губах все более отчетливый привкус соли. Она отдалась мягкой качке, способствовавшей воспоминаниям. Ну-ка, что предрекал третий "круг", тот, в котором ей почудился шут, опоясанный золоченым кушаком, когда салемская гадалка Рут Саммер раскинула перед ней свои карты? Что сулила третья звезда Давида? Но напряжение памяти оказалось тщетным. Как же она сглупила, что не пожелала дослушать до конца, что готовит ей судьба, что еще припасли для них "блестящий господин" и "папистка", которые "укрощены лишь до поры до времени"! От двух первых звезд ей достались лишь крохи. Но - Торжествующая Любовь! Каково?! Что там еще бормотала гадалка? Много мужчин: любовь защитит тебя. Солнце:мужчина, провозгласившийсвоимсимволом солнце... Не иначе как король по-прежнему покровительствует им! А Рут Саммер все ворошила свои картинки, на которых розовый цвет означал жизнь плоти, а голубой - жизнь души... Анжелике очень хотелось снова очутиться в одиночестве, в комнате, уставленной зеркалами... Одновременно ее мучил страх: вдруг она запамятовала - а может, и нарочно изгнала из памяти - те самые невероятные, но в то же время определяющие мгновения своей жизни, словно их необходимо было утаить от взгляда Создателя? Возвращаясь в родной климат Новой Франции, Голдсборо, Вапассу, она старалась забыть про Салем и про тамошние чудеса. |
