– Я не верю вам! – воскликнул маркиз. – Больше того, я ненавижу истерики, особенно по утрам!

Айво говорил сейчас тоном, который действовал безотказно на большинство людей. Они либо начинали бормотать в ответ извинения, либо смущенно замолкали.

Кара же только рассмеялась в ответ, и казалось, что звуки ее смеха делают светлее столовую, куда проникали тусклые лучи зимнего солнца, пробившиеся сквозь серые тучи, затянувшие небо.

– Вы очень щепетильны, ваша светлость, – сказала Кара. – Беру обратно свои слова о вашей глупости. Вы ведь просто пытаетесь вывести меня из себя, чтобы я выболтала то, что вы хотите знать! – Снова рассмеявшись, Кара продолжала: – Это старый трюк. Он был изобретен французскими революционерами, когда они допрашивали аристократов и заставляли многих из них обвинять себя своими собственными словами.

– Откуда вам это известно? – удивился маркиз.

– Как ни странно, в отличие от большинства девиц моего возраста, я читаю книги! – ответила Кара. – Подразню ваше любопытство еще немного. То, о чем мне приходилось читать, никогда не было столь дурно, бесчестно и отвратительно, как то, с чем пришлось столкнуться в реальной жизни.

Девушка произнесла все это так убежденно, что у маркиза не повернулся язык заявить ей, что она не понимает, о чем говорит.

Кара выглядела такой юной, но рассуждала здраво и таким решительным тоном, что казалась старше и опытнее своих лет.

Маркиз отодвинул тарелку и откинулся на спинку стула.

– Я хочу, чтобы вы доверяли мне, Кара, – сказал он. – Если уж я должен помочь вам, как вы того хотите, в вас должно быть достаточно здравого смысла, чтобы рассказать мне правду и позволить судить, так ли она ужасна и отвратительна, как вам кажется.

Говоря это, маркиз посмотрел прямо на Кару и встретился с девушкой глазами.

На секунду ему показалось, что между ними возникла какая-то магнетическая связь, которая объединила их друг с другом и мешала сейчас Каре отвести глаза.

Девушка сказала себе, что не должна слушать этого человека, что он снова пытается заманить ее в ловушку, вытащить из нее то, что она не собиралась говорить.

В это время дверь столовой вдруг распахнулась.

– Герцог Мэтлок, милорд, – объявил дворецкий.

На секунду маркизу пришло в голову, что он просто ослышался.

Но тут в комнату вошел человек, которого он ненавидел больше всего на свете. За ним следовало двое мужчин.

В столовой наступила гнетущая тишина.

Затем Кара вдруг вскрикнула и сжалась, как маленький зверек, пойманный в ловушку.

– Дядя… Лайонел! – Голос ее дрожал от страха.

Это был мужчина средних лет, который считался в молодости довольно привлекательным, если не принимать во внимание слишком близко и глубоко посаженные глаза.

Герцог был не просто возмущен – он смотрел на маркиза с такой ненавистью и враждебностью, что даже морщины на его тяжелом лице казались в этот момент резче.

Когда Мэтлок ворвался в комнату, на губах его играла злорадная улыбка, смысла которой Айво не смог разгадать сразу.

Он намеренно не встал навстречу гостю, а вместо этого медленно произнес:

– Могу я поинтересоваться, что привело вас в мой дом в столь ранний час, Мэтлок?

Говоря это, Айво отметил про себя, что герцог был в костюме для верховой езды, сапоги его покрывала пыль, а в руках он держал хлыст.

Не оставалось сомнений, что Мэтлок прискакал сюда в спешке, о том же свидетельствовал внешний вид его спутников.

Один из них был белокур, с тонкими чертами лица и длинным носом, на другом, к удивлению маркиза, обнаружилось под дорожным плащом одеяние церковнослужителя.